Ей понравилось, что я ее пригласил, а я наслаждался новой уверенностью, которую нашел в себе. Старый Джейс никогда не смог бы разговаривать с Райли Монтгомери. А Райли Монтгомери никогда не стала бы разговаривать со старым Джейсом.

На следующий вечер она пришла на игру, нарисовав на щеке мой игровой номер. Мы победили со счетом три – ноль, и я наслаждался победой немного дольше, чем делал бы раньше. До того, как Райли успела что-то сказать, я взял ее лицо обеими руками и принялся целовать до потери чувств. Мы тогда разговаривали с ней второй раз, а я уже держал ее за талию. Позднее она позволила мне обследовать еще больше частей тела, но я хотел подождать до выпускного.

Я кое-что увидел вместе с этой девушкой. Она кое-что увидела вместе со мной.

Никто раньше этого не видел.

Через несколько дней после того, как я пригласил Райли на выпускной бал, мои товарищи по команде переодевались в раздевалке.

– Боланд подцепил Райли, ты слышал, Дэнни? – заговорил Коннор, хлопая меня по груди.

– Молодец, – сказал Дэнни.

Ему какое-то время нравилась Райли, но ее заполучил я. Ей нравился я. Не он. Благодаря этому у меня возникло ощущение силы.

– Ты ее уже трахнул? – спросил Моррис, словно у него было право знать, что я делаю.

Я покачал головой.

– Она не хочет к тебе притрагиваться, да, Боланд? – пошутил Коннор. Его глупые выходки не укладывались у меня в голове. Дерьмо не бывает смешным.

– Разве Саманта Кордон не наградила тебя сифилисом в прошлом году, Кумберленд?

Парни покатились со смеху, а Коннор выскочил из раздевалки, он не мог встречаться со мной взглядом. И снова у меня возникло ощущение победы. Я выиграл! Парни любят меня. Для разнообразия они смеялись не надо мной.

Через пять минут раздевалка опустела. Или я так думал.

– Ощущения прекрасные, да? – В раздевалке остался Макс.

– Что? – Я перебросил сумку через плечо. – Какие ощущения?

– Ощущение, что ты встраиваешься.

Меня бросило в жар, и эта волна прокатилась по всему телу. К этим эмоциям еще добавилось раздражение.

– Ты говоришь как-то странно, Макс, черт побери.

– Ты лучше, чем хочешь казаться, Джейс.

– Ты меня не знаешь.

– Ты сам себя не знаешь, – ответил Макс, качая головой. – Ты считаешь, что, если встроишься в группу кретинов и говнюков и станешь одним из них, это принесет тебе удовлетворение? Что ты ищешь?

– Как закончить этот разговор, – огрызнулся я, повернулся к нему спиной и вышел из раздевалки.

Кем он себя возомнил? Почему он ведет себя так, будто меня знает? Почему ставит под вопрос все, к чему я стремился, ради чего старательно работал? Я едва ли сказал этому парню пять слов. А он мне – меньше трех.

– Дорогой, ты выглядишь немного расстроенным, – сказала мне Райли, как только я подошел к ее шкафчику.

Я погладил ее по щеке, поцеловал в губы, я брал все, что она давала мне. Все, что мне принадлежало.

Я склонился к ней поближе, дышал ей в ухо, и она чувствовала тепло моего дыхания.

– Приходи ко мне.

Я трахнул ее в ту ночь.

Я не мог ждать до выпускного бала.

Коннор сказал, что она не хочет ко мне притрагиваться. Ну, я доказал, что он не прав.

Я доказал, что все были неправы.

А это все, что имело значение.

Четвертый курс,

вторая неделя – настоящее время

Казалось, что занятия по этике в СМИ тянутся очень долго.

Большинство пар проходило удаленно, поэтому мне не приходилось лично появляться на территории этого дерьмового университета, но это занятие оказалось самым худшим. Такого еще не было.

Профессора Флауэрс можно было назвать кем угодно, но только не изящным стебельком с листиком [9]. Она носила странные пальто с замысловатыми узорами, ее громоздкие и тяжелые сапоги были грязными, словно она жила где-то на пустоши, а волосы – всегда непричесанными.