Грин бросил взгляд в зеркало. Черт, хромота все-таки заметна. Не замаскировать. Пройдет ли она когда-нибудь?

– Опаньки.

Он вздрогнул, вынырнув из несвойственных ему мыслей.

– Что?

– Молчи. Давай-ка еще чуть быстрее.

Странное ощущение. Он вдруг почувствовал, как сокращается сердце. Нервно. Болезненно. Не было ощущения абсолютной мощи и гармонии с собственным телом. Появилось что-то еще. Инородное. Но дыхание не сбилось. Грин ускорился, борясь с самим собой, с ногой, с биением пульса, сосредотачиваясь на внутреннем.

Ему стало легче. Значительно легче. Так бывает, когда следствие находит важную улику. Еще нет профиля, нет понимания, кто убийца и как его поймать, но появляется уверенность, что ты идешь в верном направлении.

– Стой.

– В чем дело? – спросил Грин.

– Экстрасистолия. Раньше не наблюдалось.

– Это что такое?

Аксель тяжело сошел с дорожки, чувствуя, что устал. По-настоящему устал, как после тренировки.

– Аритмия.

– Всего-то? – с облегчением выдохнул он. – Ну, бывает. Вы видели мою медкарту. Аритмия – не то, что должно вас волновать.

– Это уж я решу, детектив, – обрубила доктор Тайлер и внесла в документацию новые показания. – Продолжаем реабилитацию. Но я добавлю сердечных препаратов.

– Чего?

– Витамины, – буркнула она себе под нос. – Магний, калий, все дела. Не повредит в любом случае.

Грин фыркнул.

– Я не привык к такому.

– Так тебе и не двадцать лет.

Это уж точно.

Не двадцать. Сколько ему? Тридцать шесть? Тридцать семь? Он перестал считать после тридцати трех. Это просто цифры, которые потеряли свою значимость. Нужно знать только одно: еще нет сорока. Но никогда уже не будет тридцать. Странное чувство, о возрасте детектив раньше не думал, это не являлось для него ни проблемой, ни объектом исследования.

– Это серьезно? – тихо спросил он, промокая пот чистым полотенцем.

Доктор Тайлер следила за его мягкими движениями. Но Аксель знал, что она не любуется им, а ищет ответы глубоко внутри себя.

– Не думаю. Может, случайно попалось, в норме может быть до тысячи экстрасистол в сутки. У тебя их не было.

– Доктор. Просто скажите, что мне делать, чтобы вернуть силы.

– Аксель, – она подняла на него глаза, – то, что ты не погиб в той аварии, чудо. И твой организм не восстановится до состояния, предшествовавшего коме. Выполняй мои рекомендации и сможешь почти полностью избавиться от хромоты, в мышцы вернется сила. Марафон ты уже не пробежишь, но при необходимости догнать преступника сможешь. Если будет очень надо.

– Вы что-то не договариваете.

Она устало пожала плечами.

– Иди. Жду тебя через две недели. И попробуй только нарушить режим.

Он оделся, неторопливо застегнул рубашку, заправил ее в джинсы и посмотрел на врача.

– Спасибо.

Грин ушел, так и не разобравшись, нужно ли реагировать на новости о пошатнувшемся здоровье или забить на это. В аптеку за витаминами не отправился. Сел в автомобиль, завел мотор и замер, глядя в пустоту.

– И все же позвольте уточнить. Мисс Рихтер, ваше решение перевернуло рынок. Вместо вывода сети отелей на IPO вы стали избавляться от актива. Почему?

Голос ведущего вырвал Акселя из задумчивости. Сначала он хотел выключить радио, но, услышав знакомую фамилию, сделал погромче.

—Причина настолько важна? – спросила Тео.

– Конечно. Люди принимают подобные решения в кризис. Или если увидели перспективы в чем-нибудь другом. А еще если – не дай бог – открылись проблемы со здоровьем. Или вам просто нужны деньги? Вы хотите нас удивить?

—Знаете, Олаф, если бы вы разговаривали сейчас с моим отцом, он покинул бы студию.– В голосе Теодоры прорезался знакомый металл