– Надюша у меня в прекрасной форме, – заступился за жену Владимир.
– Круг – это тоже форма. Значит и я в форме, – захохотала Ираида.
– А на диету сесть не пробовала, – спросил Владимир.
– Пробовала. Это легко. Я уже раз пять пробовала. Нашла новую диету.
– Делись – подтолкнула Надежда.
– Исключить из рациона мнение чужих людей, не наедаться перед сном тревожными мыслями и выпивать с утра стаканчик… Напиток каждый выбирает по вкусу.
– Ираида, ты неисправимое совершенство, – восхитился Владимир.
– Не надо меня исправлять. Я вам не текст. Кстати! А у меня сюрприз! Я привела вам гениальную девочку! У неё вышла новая книга.
Музыканты перестали играть. Своим зычным, хорошо поставленным голосом женщина мешала им. Ираида Михайловна сняла царственным жестом шубу, упавшую в руки подошедшего Никиты. Он, услышав голос и смех маминой приятельницы, поспешил поздороваться с ней. Из-за её спины выступила Лика. Никита застыл с. шубой в руках.
– Разрешите представить! Наш молодой перспективный автор – Лика, – и тут же поправилась – Анжелика Королёва.
«Да мы знакомы», – хотела сказать Надежда Андреевна и прикусила язык.
Никита стоял и прижимал обширную, как дом, шубу Ираиды. Лика побледнела, выступили веснушки, она попятилась, готовая тут же сбежать. Ираида схватила её за руку и вытащила перед собой.
– Талант! Жемчужина! Вам безумно повезло лицезреть эту девочку у себя! – кричала Ираида.
Гости повернулись в их сторону. Лика переминалась с ноги на ногу, опустив глаза. Никита застыл как изваяние. Надежда Андреевна судорожно соображала – что же делать. Она отобрала шубу Ираиды у Никиты. Просто выдрала из рук, так он в неё вцепился, словно это был последний спасательный круг на «Титанике». Затем толкнула его в бок.
– Помоги раздеться писательнице, милый.
Никита отмер и протянул руки к Лике. Та отшатнулась от него, как от прокажённого. Ираида громко рассмеялась.
– Лика… Анжелика у нас нежное создание. Так что прошу отнестись к ней, как… как…
Из литературных слов у Ираиды не осталось ничего. Надежда Андреевна перехватила инициативу:
– Как к нежному цветку. Мы поняли. Позвольте шубку.
Лика сняла шубу и осталась в голубом платье, которое обтягивало небольшую грудь и струилось мягкими складками до тонких щиколоток. Как три года назад. Надежда Андреевна тяжело вздохнула, посмотрела на сына. Тот замер. Превратился в соляной столб, в каменное изваяние. Он пожирал глазами Лику.
«Чёрт! – подумала мать. – Вот этого я совсем не ожидала. Бедный Никита. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Что делать? – и безнадёжно, обречённо вынесла вердикт: – Он любит её до сих пор… А она?» – женщина перевела взгляд на Лику.
Лика стояла бледная, как фарфор восемнадцатого век. Прозрачная. Глаза цвета весенней майской травы застыли, впились в Никиту. Казалось, что она сейчас закачается и растает как видение. Надежде Андреевне показалось, что сейчас между ними засверкает молния и грянет гром. Ей даже почудился запах озона, как после дождя.
«Чёрт возьми! – рассердилась женщина. – Они идиоты! Сволочи! Гады! Что они натворили? Как? Как я могу им помочь?!»
Надежда Андреевна захотела выгнать всех-всех из своего дома. Самой убраться за тридевять земель и оставить этих двух болванов вдвоём. Потом она подумала, что их нельзя оставлять вдвоём. Они разругаются ещё больше и умрут. Просто умрут. А она найдёт в доме два трупа. Надежда Андреевна легонько коснулась руки сына. Никита отмер и протянул Лике руку. Она протянула было свою, но отдёрнула и спрятала за спину.
– Здравствуйте, – прошелестели листья на осеннем ветру. – С днём рождения, – слабая тень улыбки в сторону Надежды.