У него вон – без меня женщин полно. Не беременных!

На столе лежит его телефон. Неосмотрительно (или специально?) оставил экраном вверх. И я, пока мы сидим с девочками, периодически скашиваю глаза на всплывающие окна. Светик, Котенок, Женечка N 2, Карина.

Пишут, пишут, пишут.

«Котик, а ты сегодня приедешь?»

«Я соскучилась»

«Женёк, позвони, я скучаю»

«А на мне сейчас ничего нет…»

И все в таком духе. И по второму кругу. Вот настырные!

Тьфу!

Они хоть знают о существовании друг друга?

Злюсь на себя. Угораздило же связаться с жиголо. Повелась на смазливое личико, харизму, обаяние, теперь вот, расхлебываю в одно лицо.

– Юль, а давай тебе Евгения сосватаем? – предложила вдруг Наташа.

Что за шутки? Придумала тоже. Заняться нечем?

– Пф–ф, этого бабника? – фыркаю для приличия, скосив глаза на будущую Ксюхину золовку. Она серьезно, что ли?

– Влюби его в себя, он на других смотреть не будет.

Не шутит. И это бесит.

– Горбатого могила исправит. И вообще, девочки, хватит о нем уже, – с раздражением отрезаю.

– Зря теряешься, Юля, – продолжает Наташа. – А то сделали бы не двойную свадьбу, а тройную. Смотри, еще есть время подкорректировать.

– Нет уж спасибо. Это вам нормальные мужики достались, а мне бабники не нужны, – ставлю точку в этом нелепом разговоре.

Надо было все–таки остаться дома. Меня эти эмоциональные качели выводят из себя. Порчу настроение себе, еще чуть–чуть – могу испортить другим, а это будет как минимум некрасиво. Ксюху я люблю и рада ее счастью. Она заслужила.

Наташа тянется к соленому огурцу.

– Господи, как вкусно, – жмурится от удовольствия, громко и с аппетитом хрумкая.

И я хочу!

– Очень вкусный посол. Надо рецептик взять, – беру огурчик тоже.

М–м, глаза сами закатываются от удовольствия. А тебе, малыш, нравится? Судя по ощущениям в желудке – нравится.

Ксюшка начала что–то подозревать, пытливо вглядывается мне в лицо. Делаю вид, что не замечаю.

– Вы так аппетитно едите, что мои тоже захотели, – она берет сразу два огурца.

– Ешь, ешь, тебе все в двойном размере надо, – хихикает Наташа и поднимается. – Пойду припудрю носик.

Провожаю ее оценивающим взглядом будущей мамочки. Ксюша говорила, что Наташа тоже беременна и срок ее больше, чем у Ковалевой. Возможно, у нас с ее будущей золовкой он даже одинаковый. Визуально еще не заметно.

Ксюшка придвигается почти вплотную ко мне.

– Не хочешь мне ничего рассказать?

Та–ак, и когда я успела спалиться?

– Что? – делаю вид, что не понимаю. Буду все отрицать до последнего.

Потягиваю сок из трубочки. Куда деть глаза, чтобы меня не раскрыли окончательно?

– Странная ты сегодня, – складывает дважды два Ксюша. – Вино не пьешь, париться не пошла. И на огурчики тебя тянет. Давай, признавайся уже. Тоже ждешь ребенка?

Глаз–алмаз!

– Пойду поплаваю, – хочу встать, но подруга удерживает меня за локоть, заставляет остаться на месте.

– Юля! – предупреждающе.

Все, я так больше не могу. Нервы не выдерживают. Накопилось.

– Ксюша, – со стоном тыкаюсь носом в ключицу Ковалевой. – Я сама только сегодня узнала. Тест сделала…

– Оу! Поздравляю, дорогая! Как я рада за тебя! – Ксюха ласково обнимает меня, поглаживает по голой спине. Чем–то ее радость похожа на материнскую, от этого еще горше на душе.

Мысль, что нас за душещипательным разговором могут увидеть остальные и у них возникнут вопросы, заставляет отлипнуть от подружки, сесть прямо. Обмахиваю лицо ладошкой. Жарко, влажно, плаксиво.

Дышу глубоко, чтобы набежавшие было на глаза слезы исчезли.

– А кто счастливый отец?

Да вот же он, в бассейне! Ржет с мужчинами, пока я тут на частички распадаюсь.

Закрываю лицо ладонями – не хочу его видеть.