– А что? – и заметив, как Саша вспыхнула и уже приготовилась что-то сказать, дерзко произнесла: – Я больше не хочу приносить себя в жертву чьему-то мнению и амбициям. Я выполнила свою миссию: благодаря моей юности и девственности наш папочка и мой муженек заключили неплохую сделку и заработали на этом ни одну сотню тысяч рублей. Кажется, я сполна заплатила за свое желание быть счастливой, а?

– Но Оля, а мама? – Саша мягко взяла Ольгу за руку. – Что скажет она?

Ольга кисло улыбнулась, отворачиваясь в сторону, и молчала пару секунд. Вдруг в упор посмотрела на Сашу и, подавшись вперед, с вызовом спросила:

– А ты, когда сбежала, много о ней думала? – от этих слов Саша густо покраснела, опустив глаза. – То-то же! Ты знаешь, я очень люблю маму. Но именно люблю, а не преклоняюсь перед ней. Я знаю, что она слишком зависит от отца, что она так воспитана и прочее. Я давно простила ее за это. Но я уверена, что ей стоило бы больше думать о нашем счастье, а не о том, что скажет отец. Я считаю, что ни одна мать не вправе лишать своих дочерей личного счастья. А меня она лишила этого. Так что, – Ольга снова откинулась на спинку стула, – у меня есть кое-какое право отправиться в Майское с Гришей. Мне даже интересно, что будет. Что они меня прогонят взашей, что ли? Или вымажут в дегте и голую погонят по Мардакянам? – она усмехнулась. – Коли уж Пурталес и не пикнет, потому что знает, подлец, что всю жизнь мне испортил, матушка с отцом и вовсе не смеют меня поучать.

Саша видела, с какой обидой Ольга это произнесла. Глядя на нее, она в который раз нутром почувствовала всю безысходность Олиной жизни. А ведь именно разговор с ней тогда ночью в Майском убедил ее, что за свое счастье стоит бороться. Только ее борьба закончилась полным крахом. Саша подняла стакан с водой и пригубила, с грустью вспомнив Андрея и все, что пережила за эту зиму. Подавшись вперед, Саша крепче сжала Олину руку и сказала:

– Я тебя очень люблю, Оля. Прости, я не смею тебя судить. Спасибо, что ты здесь и сейчас сидишь со мной. И честно сказать, от того, кто ночует в твоей постели, я не перестаю тебя любить. Наверное, ты права. Каждый из нас платит свою цену за счастье.

Ольга усмехнулась, потрепав Сашу по щеке.

– Главное, чтобы эта цена была нам по силам.

– Знаешь, я бы хотела, чтобы вы с Григорием отужинали у нас завтра. Я была бы счастлива, – заявила вдруг Саша решительно, прекрасно понимая, что Виктору это может не понравиться.

Ольга подняла удивленно брови, пригубив вино.

– Ну, ты-то, может, и будешь рада, а вот твоя новая семья, возможно, удивится моему Грише. Это неосмотрительно, сестра. Я вольна жить так, как хочу, и мне плевать на пересуды. А вот тебя, дорогая, я не хочу компрометировать. Ты живешь в доме его родителей, пожалуй, с этим придется считаться. Одна я не поеду. А с Гришей неприлично. Спасибо за приглашение, но это лишнее.

– Ах, Оля, – Саша вскинула на нее глаза и решительно произнесла: – В доме Бессоновых так отчаянно тоскливо, ты бы украсила собой наш дом! И потом, все мы не без греха. Кто посмеет тебя осуждать? Прошу, приезжайте вдвоем, кто знает, когда нам еще удастся свидеться? – твердо заявила Саша, отчаянно надеясь, что один ужин в компании сестры и ее любовника не приведет к беде в доме Бессоновых.

– Все не без греха? – Ольга с насмешкой посмотрела на Сашу и снисходительно спросила: – Что ты знаешь о грехе, милая моя? Если не считать твой побег, то в твоей жизни все так правильно, все, как положено. Ты – замужняя дама, молодой, наверняка, любимый муж. Ждешь от него ребенка, приличная семья. Право слово, в твоей жизни все, как по инструкции. В отличие, от моей, – она усмехнулась, отводя взгляд в сторону, не заметив, как с ее словами Саша тоскливо прикусила губу. Тем временем Ольга вдруг склонилась к ней и пылко добавила: – Но, знаешь, за свой грех я готова заплатить всем, даже гарантированным местечком в аду. Мне плевать, ей-богу! Я только сейчас поняла, каково это, когда любишь сама! Гриша мне открыл такую меня, которую я и не знала. Могу ли я отказаться от него? Нет! Проще лишиться руки, или ноги, или вырвать сердце! Скажи, что ты меня понимаешь, сестра.