Тут в дверь постучали, я не успела ответить, как вошел крепкого вида мужик, чем-то напомнивший мне моего дорогого конюха Степана.

-С прибытием вас, ваше сиятельство. Меня Илья Владимирович прислали, печь протопить, воды принесть. А может пожелаете и баньку истопить, так мы зараз, у вас банька хорошая на заднем дворе.

Вздохнула, вспоминая свою ванну, унитаз и отопление. Эх, жаль тут такого не обустроить. Но, посмотрим-посмотрим, что тут за баня. А потом с мужем подумаем над улучшением быта.

-Спасибо, как вас звать, любезный?

-Дроном зовут, я при батарее нахожусь, - поклонился мне и вышел.

Когда Илья вернулся, мы с Аккой уже вымыли полы, расстелили выбитые Дроном домотканые половики, застелили стол скатертью. Даже картины повесили. Дом стал жилым и уютным. Особый уют придали и масляные лампы, изготавливаемые в мастерской при нашем фарфоровом заводе в Липовке. Я запаслась ими в избытке. Вот и правителю подарок. Жаль керосин еще не открыли. Но и так - все лучше свечей.

-Как славно ты все устроила, Никушка. А я вот рыбы разной принес, ягоды и грибов, - поставил корзины возле порога и обвел взглядом комнату. - А где же твоя помощница.

-Я её отправила выменять одеял у индейцев. Ты видел какие замечательные толстые одеяла они предлагали на пристани?

-О, у них много интересных поделок. Но, душа моя, нам пора на ужин к правителю. Там и познакомимся со всем здешним обществом.

Я полила ему на руки из кувшина, уже представляя, как оборудую хотя бы рукомойник и душ. Надо только найти большую бочку и соорудить лейку.

Общество было представлено самим правителем Русской Америки, мужчиной видным, лет около сорока, с широкими бакенбардами и морской походкой. Признаться, когда я услышала фамилию Муравьев, напряглась, подумала, что декабристы добрались и сюда. Но, слава Богу, Матвей Иванович не имел отношения к тайным обществам. Он был капитан-лейтенантом, кругосветным мореплавателем и очень деятельным человеком. А так же его заместителем Хлебниковым, бухгалтером Степановым с женой и взрослой дочерью, конечно же, господином Лисицыным и прибывшими с нами Синельниковым и отцом Гедеоном. Были и купцы - Сернов и Ивушкин с женами-алеутками.

Муравьев прибыл в Ново-Архангельск в прошлом году и уже предпринял поездку по всем отделениям Русско-Американской компании.

-Вот что я вам скажу, алеуты - самый мирный и в то же время самый закаленный народ. Уж поверьте мне, - говорил Хлебников. - Частым гостем довелось мне быть и в камчадальских юртах, и в тунгусских и коряцких жилищах, изучал я жизнь и нравы самых разных северных племен.

Кирилл Тимофеевич чем-то напоминал Чехова, может, ухоженной небольшой бородкой, а может вдумчивым, немного ироничным взглядом. Речь его была плавной и рассказывал он очень интересно.

- Так вот алеуты почти никогда не дерутся меж собою, об убийствах у них и не слыхивали. Терпение их почти невероятно. Алеут никогда не выражает сильной радости; даже ребенок, получив лакомство, кажется совершенно равнодушным. Потребности алеута очень ограничены. Если у него есть ружье, топор, и табак, он считает себя счастливейшим человеком. Он не льстив и не щедр на обещания, но на его слово и честность можно положиться. Алеут очень гостеприимен; с неимущим, особенно со странниками, он готов поделиться последним.

-Истинно говорите, - закивал купец Ивушкин. - Я вот взял женой Марию Алексеевну, как её в крещении назвали, и ни минуты не пожалел. Добрая хозяйка.

-И детки от таких браков замечательные получаются, к учебе тянутся, имел случаи убедится, - поддержал его Муравьев. - Я вот решил школы для девочек и мальчиков открыть, - и пристально на меня посмотрел, - да только с учителями недобор получается. В Охотск-то я отписал само-собой, да пока они там размякинятся так времени сколько пройдет. Вот Кирилл Тимофеевич взялся грамматику преподавать у мальчиков, счетовод наш будет арифметике учить. Очень сильно на вас надеюсь отец Гедеон. Дети-креолы практически все крещенные и надобно их хоть катехизису обучить.