-Не гоже дочь моя так говорить о служителях Божьих..., - вставил отец Игнат.

Вот лучше бы он этого не говорил. Меня передернуло как от удара электрическим током.

-Божьих, говорите, - прошипела я. - Ну, что же. Я расскажу вам историйку, что они сделали с нашими православными...

И рассказала во всех подробностях, с точностью передав рассказ Антона Волкова. Отец Игнат крестился и читал молитву по окончанию моего рассказа. Остальные скорбно молчали.

-Акулина Савельевна, вам из крепости лучше не показываться, - нарушил молчание Лисицын. - Вот бриг прибудет, и поплывем мы с вами в свои пенаты.

-Вы поплывете, а я ...

-А я ушам не поверил, неужто и впрямь вы, Акулина Савельевна? - в комнату входил Хлебников, а за ним человек в форме морского офицера, по-моему, капитана второго ранга.

Рыжеватые волосы, светлые брови и ресницы. Перед нами предстал 22-летний паренёк, смешливый, жизнерадостный и подвижный, как ртуть. Да ладно! Неужели это калифорнийский правитель, под началом которого будет крепость и разветвлённое сельское хозяйство? Правда, на флоте исповедовали традицию иметь перед командиром «вид лихой и придурковатый, дабы умом своим не оскорблять начальственное чувство», так что первое впечатление может быть и ошибочным. И это было так, уж очень цепкий взгляд был у светлых глаз. Я поняла, что это и есть новый правитель Форт Росса - Карл Иванович Шмидт.

-Кирилл Тимофеевич! - я бросилась обнимать Хлебникова, потом обернулась к Лисицыну, тот хитро улыбнулся и развел руками.

-Запамятовал упомянуть, что вместе прибыли. Простите великодушно, сударыня.

После знакомства со Шмидтом, пришлось еще раз рассказать свою "одиссею", как выразился Аристарх Никодимович и изложить просьбу насчет продажи скота и всего прочего.

-А каков ваш интерес в этом отчаянном предприятии? - спросил Шмидт. -Проще было бы сюда ваших индейцев привести. Вон они целыми селениями вокруг нашей крепости живут. Под нашей защитой и от гишпанцев, и от других племен. В чем я не прав, скажите, Иван Александрович?

Обращался вроде к Кускову а смотрел на меня. Хлебников подошел к большой карте, висевшей на стене и что-то там рассматривал. Обернулся.

-А Акулина Савельевна, видать новый прожект задумала, так ведь, сударыня?

Я лихорадочно сочиняла внятное объяснение, не говорить же, что скоро продадут ваш Форт Росс и всех индейцев в резервации сгонят. И не будет здесь ни индейцев, ни испанцев, ни мексиканцев, а сплошь одни американцы. Спасибо Хлебникову - подсказал.

-Да, именно новый прожект! - и Остапа, что называется, понесло. - Ведь что получается, господа? Наши поселения есть только на островах - на Ситке, да на Кадьяке. А на материковой части ничего, только одинокие заимки. Тлинкиты, колоши по-нашему, воинственны и недружественны...

Кусков тяжело вздохнул.

-Вот тут вы правы, сударыня, ведь сколько лет Александр Андреевич с ними мир налаживал, да не в коня корм. Так и норовят русским напакостить.

-Вот! А племя, которое меня спасло очень дружественное и они хотят жить с русскими в мире и добрососедстве. С удовольствием будут работать на земле и скот разводить. Разве это плохо, если в центре Аляски появится поселение под русским флагом? А ведь для этого много и не надо. Им только помочь надо чуть-чуть. Долина Матануски не заселена, но это прекрасное место, господин Синельников исследовал почвы и сделал вывод, что они вполне пригодны для земледелия, и там отличные луга.

Я говорила долго и убедительно. Кусков и его жена одобрительно кивали, Шмидт слушал очень внимательно. Акка затаила дыхание и сложила руки лодочкой у груди. А меня несло, Бендер бы обзавидовался. Хлебников наконец что-то высчитал по карте и обернулся, как раз в тот моменте, когда на месте нового поселения уже был почти Санкт-Петербург.