А завтра Катрине исполнится восемнадцать, по документам шестнадцать – разрешенный возраст для поступления в академию. Даже интересно, что на этот раз придумает Гратье, чтобы удержать в приюте. Для себя я решила, что покину город в любом случае. Даже без документов и рекомендательных писем от целителя Прани, которые он мне до сих пор так и не дал. Не будь причиной его стремительного отъезда столь скорбный повод, как смерть тещи, я бы вообще решила, что он специально уехал перед днем рождения своей помощницы. Чтобы в глаза не смотреть!

Все же остатки совести у него есть, и он сам не единожды говорил, что я обладаю редким по силе даром и, родись в хорошей семье, а не в таком захолустье, могла бы многого добиться в жизни. Но своя рубашка ближе к телу. Ему удобно, когда я под рукой, хоть и приходится делиться деньгами с Гратье.

Прани безмерно льстит, когда к нему со сложными случаями из Форса и других городов приезжают или богатеи присылают за нами карету. Слава о нас давно распространилась по округе. А ехать сюда ближе, чем стараться попасть на прием к именитому целителю. И дешевле.

За время нашего сотрудничества Прани себе и дом побольше купил, и слуг нанял, и учителей для детей выписал, и жена как королева одевается, меняя наряды. Жаль, только на моем благосостоянии это никак не отразилось.

«Я даю тебе бесценный опыт работы!» – высокопарно заявлял он мне. Может, так совесть свою успокаивал.

Но за что стоит быть благодарной Прани, так это за обучение Катрины грамоте. В приюте детей наукой не утруждали, делая упор на физическом труде. Пусть и сделал он это для того, чтобы девочка могла читать его конспекты со времен учебы и книги по профилю для самообразования. Чтобы самому лишний раз не тратить время.

В «Белой лилии» было непривычно людно. Поглазеть на высоких гостей набилось много народу, несмотря на высокие цены в заведении.

– Где мне найти лаэра Дагара? – Чиж пробился к хозяину за барной стойкой.

– Они в конюшне, – ответил Деб, приветственно мне кивнув. – Зайди потом, Марта твой любимый пирог испекла. Я попрошу отложить тебе кусок.

– Спасибо! – не стала отказываться.

Все же хороший он мужик, не жлоб. Но если к Прани приезжают из других городов, мы им тоже «Белую лилию» советуем. А после того, как я у его дочери сына приняла – повитуха не справлялась, сложные роды были, – меня здесь всегда чем-нибудь вкусненьким угощают. Правда, я тоже совесть имею и без дела не захожу.

«Какие же они огромные!» – была моя первая мысль при взгляде на стоящих возле стойла незнакомцев. Двухметровые широкоплечие громилы с военной выправкой отличались от всех виденных мною мужчин, как пони от породистого скакуна.

Конюхи жались у входа в конюшню, с любопытством следя за ними, но опасаясь приближаться. Только Чиж с уверенным видом направился к новоприбывшим, громко заявляя:

– Лаэры, я привел целительницу, как и обещал!

Мужчины, как один, повернулись на его голос, и я сглотнула, едва не споткнувшись. А спереди они еще эффектнее: все красавцы с аристократичными брутальными чертами и с мощной мужской энергетикой.

И этот набор тестостерона уставился на меня. Недоумение на их лицах сменилось скептицизмом, больно кольнув по самолюбию, особенно после слов:

– Мальчик, я правильно понимаю, что ты эту серую уточку назвал громким словом «целительница»?!

Щеки заполыхали от унижения. Я прекрасно понимала, сколь жалко и непрезентабельно выгляжу в своем нищенском приютском одеянии, особенно на их фоне. А внутри вспыхнула злость. Так и хотелось сказать: «Вам шашечки или ехать?» Что и сделала в следующий момент, гордо вскинув голову и немного перефразировав: