– Да какой шанс? – произнесла устало. – Все равно деньги Гратье отберет.

– Кат, ты дура? Не смекаешь? Они же в столицу едут! Если покажем, что будем им полезны, можно за ними увязаться! При них хрыч Гратье никуда не денется, документы твои отдаст. И поступишь ты в свою академию! – От перспективы вырваться из этого болота у меня даже глаза открылись. – У тебя же завтра день рождения? Ты, главное, не лечи сразу полностью, задержи их до завтра! – сбивчиво тараторил приятель.

– Ладно, давай посмотрим на этих гостей.

– Ты не представляешь, какие они… У меня от них мурашки по коже! А их старший как глянет, к земле всего придавливает, – делился впечатлениями о драконах Чиж.

Я же думала о том, что Катрине в свое время повезло, что у нее проявился лекарский дар. Он давал хоть какие-то перспективы в этом мире.

Поначалу она была счастлива, когда целитель Прани взялся обучать ее и стал наставником. Как губка впитывала новые знания. Ей бы еще тогда задуматься, с чего это Гратье спокойно к нему отпускает и заботливо интересуется успехами.

К шестнадцати годам энтузиазм Катрины увял. К этому времени она поняла, что уже давно во всем превосходит своего наставника. Лечение пациентов Прани стало обыденностью, а его требование не использовать дар в полную силу, чтобы пациенты к нему обращались еще и еще, вызывало легкое презрение. Ладно зажиточные горожане, но когда он пытался нажиться на тех, кто отдавал за визит к нему последнее… И Катрина нарушала запрет, ссылаясь на то, что пока плохо контролирует силу.

Она терпела ворчание Прани, ожидая дня рождения, когда можно будет покинуть приют и отправиться поступать в академию, куда принимали с шестнадцати. Даже тайком скопленные монеты отложила на дорогу. Вот только у Гратье на нее были другие планы. Вызвал в кабинет и вместо рекомендательных писем сообщил, что в ее документах нашел ошибку. И ей сейчас исполнится не шестнадцать, а четырнадцать лет!

В мэрии жалобы сироты слушать не стали, лишь посмеялись, сказав, что была слишком мала, чтобы помнить, в каком именно году ее подкинули на порог приюта. А когда попыталась убежать, поймали и строго наказали, а еще нашли и отобрали монеты. Да и запугали, мол, если попытается сбежать повторно, все равно вернут в приют, где она числится, и в академию не примут: по новым документам не подходит по возрасту.

Справедливости можно было бы искать в гильдии целителей, но в захудалом Лионе из целителей был лишь Прани, а он отказался идти против мэра и куда-либо писать о проблеме Катрины.

По закону уже в двенадцать лет сироты покидают приют и идут в подмастерья. Катрина же была вынуждена оставаться там до совершеннолетия, потому что жена Прани не собиралась терпеть в своем доме «молодую кобылу», но была не против, когда эта «кобыла» помогала ее мужу зарабатывать деньги.

С момента побега Гратье коршуном следил, чтобы она не смогла заработать тайком. Горожане отныне даже медяком не баловали за помощь, не желая, чтобы она покидала город. Все словно сговорились!

Катрина, осознав, что вырваться из Лиона ей не дадут, да еще после того, как злой на нее Гратье едва не изнасиловал, на эмоциях нырнула в пруд топиться. Напуганный управляющий попыток залезть под юбку больше не делал, но изводил как мог.

Обидно? У меня было время привыкнуть к тому, что жизнь несправедлива и защиты искать не у кого. Вот только смиряться с таким положением дел я не собиралась. Благодаря Чижу свела знакомства с городскими бандитами. Вот кому моя помощь нужна частенько, и благодарят они столь необходимыми мне монетами.