– Не отпускай, прошу, не отпускай, – глухо всхлипнула она.

– Кто тебя в таком состоянии куда отпустит, – успокоил ее байкер. – Конечно, нет. Никуда я тебя не отпущу, мышка.

В ответ донеслось приглушенное всхлипывание.

– Ох, мне только слез не хватало. Ну зачем ты сырость разводишь, а?

Девушка непроизвольно подняла на него глаза. Виктор столкнулся с ней взглядом, чувствуя, как его затягивает в этот янтарный омут.

Утро княжны ди Таэ началось с просто великолепной головной боли – неизбежного последствия вчерашних нервных перипетий. Разыскивая Эрика, а заодно роясь в шкафах, пытаясь найти хотя бы лекарство, чародейка наткнулась на противоядие от закрепителя ипостаси. Затем ей удалось забрать у трактирщика вещи оборотнички. Пара простеньких шаровых молний, пущенных вдоль стен заведения, – и хозяин уже лепечет ей вслед, что, дескать, госпоже менестрелю гитара и сумка куда нужнее…

В отделе Анна неожиданно налетела на Профессора, костерившего Виктора на чем свет стоит. При этом сам байкер еще не появился. Арьята вцепилась в княжну как клещ и жаловалась на отца Рида, совсем не обращающего на нее внимания. Сам архонт едва не сбил их с ног: он брел по коридору, уткнувшись в какую-то книгу. Княжне наконец удалось переключить внимание ученицы непосредственно на объект ее вожделения и выбраться на задний двор. К этому времени она хотела убить всех.

Анна поднялась по скрипучим деревянным ступеням в комнату над гаражом. Дверь, как всегда, оказалась не заперта. Княжна застыла на пороге, удивленно вскинув брови и силясь правильно воспринять представшую перед ней картину…

Жемчужно-русые волосы перепутались с угольно-черными. Радислава мирно посапывала на плече у байкера.

Чародейка заметила, что Виктор не спит, иронично наблюдая за ней из-под опущенных ресниц. Княжна ди Таэ жестом поманила его к двери. Мужчина осторожно, стараясь не разбудить девушку, выбрался из-под одеяла. Княжна скользнула взглядом по испещренному шрамами торсу…

– Штаны надень, идиот! – сердито прошипела она, подкрепив сказанное соответствующим жестом, и вышла из комнаты.

Спустя минуту к ней присоединился Виктор.

– И кто там утверждал, будто единственным существом женского пола, которому ты позволяешь находиться в своей кровати, являюсь я? – насмешливо осведомилась княжна.

– Я смиренно жду наказания, – покаянно склонил голову байкер, пытаясь сдержать улыбку.

– Если расскажешь мне занятную историю, так и быть, прощу, – фыркнула Анна, отметив про себя, что в черных глазах байкера что-то изменилось. Живой блеск появился. – Эй, да что с тобой такое?! – возмутилась чародейка, выдергивая оружейника из мечтательного состояния, в которое тот уже успел погрузиться.

– Ох, детка… – Виктор уселся на верхнюю ступеньку. – Я себя таким живым впервые за последние восемь лет чувствую.

– Вижу. Цветешь, как кактус после ливня. Но ты не отвлекайся, рассказывай. Интересно все-таки, почему Профессор так ругался. Я и не думала, что он такие слова знает.

– Ох-ой! – Байкер озаренно хлопнул себя по лбу. – Какой же я забывчивый дурак! В общем, слушай… – И он вкратце пересказал Анне события вчерашнего вечера.

Чародейка выслушала, не перебивая, и многозначительно хмыкнула. Все с ними ясно.

– Что ты на меня так странно смотришь? – не выдержал он пристального взгляда чародейки.

– Ну ты и везучий! – восхищенно выдохнула Анна. – Услышать Песнь Смерти и остаться в живых – это же уметь надо!

– Что? Ты о чем? – не понял Виктор.

– То, что ты вчера слышал, называется Песнь Смерти. И поется она лишь в одном случае: когда душу добровольно отдают смерти намного раньше назначенного срока. А она, Бледная Дева то есть, не очень любит, когда у нее прямо из-под носа утаскивают добровольное подношение. Но больше всего меня настораживает тот парадоксальный факт, что вас она попросту отпустила! Еще и пинок напутственный под зад отвесила, чтобы шли и больше не грешили.