– Ночной режим, – пояснила Елена. – Вы можете выбрать любую визуализацию, чтобы засыпать под неё.

В кабинете стоял стол с гладкой поверхностью, активирующейся, как только Кирилл подошёл ближе. На полках не было привычных книг – их заменили тонкие устройства, каждое из которых содержало целую библиотеку.

– Ваши произведения тоже здесь, – добавила Елена, заметив его интерес. – Их считают основой культуры в этом мире.

На верхнем этаже находилось пространство для отдыха. Кинотеатр с экраном, который менял форму в зависимости от контента, и зона для тренировок с виртуальным тренером, синхронизированным с движениями пользователя.

– Это ваш личный уголок, – сказала Елена. – Всё создано для вашего комфорта.

Кирилл осматривался молча. Дом оказался даже больше, чем он мог представить, но казался странно пустым, словно лишённым души.

Алина, заметив его задумчивость, улыбнулась.

– Здесь есть всё, Кирилл. Осталось только понять, как ты будешь этим пользоваться.

– Теперь ты понимаешь, что значит быть легендой в этом мире? – тихо произнесла Алина. – Здесь у тебя есть всё.

Кирилл не ответил. Он чувствовал, как безупречный дизайн этого «идеального» дома давит на него. Его взгляд метался по комнате, в которой каждое удобство казалось слишком искусственным, слишком продуманным.

Алина уловила его напряжение и мягко коснулась его руки.

– Добро пожаловать домой, Кирилл, – тихо сказала она.

Слабый гул наполнил комнату, и голографическая установка на стене ожила. Перед Кириллом появилось его собственное лицо, но не то, что он видел в зеркале. Взгляд проекции был пронизывающим, полным интенсивности, которая заставила его отвлечься от мыслей.

– Елена готова выполнить любое ваше желание, включая… интимное, – произнесла Алина с едва заметной улыбкой.

Кирилл ошеломлённо посмотрел на неё, словно её слова вывели на поверхность всё, что казалось неправильным. Дом со своей стерильной роскошью и холодным совершенством ощущался не убежищем, а тюрьмой.

– Зачем вы это делаете? – тихо спросил он, его голос дрогнул. – Чего вы хотите от меня?

Улыбка Алины исчезла, её лицо приобрело выражение искренней грусти.

– Мы хотим, чтобы ты понял свою роль во всём этом, Кирилл. Ты больше не просто писатель. Ты символ. Люди Ксенополии смотрят на тебя, следуют твоим словам. Они верят, что ты можешь указать им путь к лучшему миру. У тебя есть сила формировать их реальность, их будущее.

Её слова эхом разнеслись по комнате. Кирилл обвёл взглядом спальню: огромная кровать, мягкий свет, проекция звёзд на потолке. Всё вокруг казалось идеальным – и чужим.

– Вы хотите, чтобы я их вёл? – наконец произнёс он, его голос был едва слышен. – Я всего лишь писатель. Я создаю истории, а не веду людей.

Алина сделала шаг ближе, её глаза отражали мягкое свечение проекций.

– В этом мире разницы нет, – тихо сказала она. – Твои истории стали их реальностью.

– Кстати, как называется ваше государство? – резко спросил Кирилл, будто пытаясь оттолкнуть смысл её слов.

– Ксенополия, – ответила она.

– Ксенополия? От греческого «чужой» и «город»?

– Да. Это отражает суть нашего мира. Здесь ценят чужое, необычное, инородное. Всё, что отличается, считается сокровищем. Ты поймёшь это, когда увидишь, как живут и думают люди.

Её спокойный тон только усиливал его беспокойство. Они прошли на кухню, где городской пейзаж за окном сменился матовым стеклом. Кирилл провёл рукой по лицу, ощущая, как усталость наваливается всё сильнее.

– Я устал, – сказал он, проводя рукой по своим седым волосам.

– Пойдём в спальню, – мягко ответила Алина. – Ответы могут подождать до завтра.