Не говоря ни слова, мистер Роудс направился к пикапу и в мгновение ока подогнал его к моей машине. Потом нырнул в багажник и достал провода. Подсоединив их к моему аккумулятору, он открыл капот пикапа и сделал то же самое со своим аккумулятором.

Если я ожидала, что он будет вести со мной беседы, то напрасно. Мистер Роудс залез в пикап, но я была почти уверена, что он смотрит на меня через лобовое стекло.

Я улыбнулась.

Он либо сделал вид, что не видит меня, либо не счел нужным улыбнуться в ответ.

Я смотрела на двигатель своей машины с таким видом, будто что-то понимаю. Налюбовавшись, решила сфотографировать провода, подсоединенные к аккумулятору, – на случай, если придется делать это самой. Нужно обзавестись аварийным комплектом. И купить спрей от медведей.

По прошествии пары минут он высунул голову из окна.

– Попробуйте завестись.

Я кивнула и юркнула в машину, мысленно умоляя ее не облажаться, и повернула ключ.

Двигатель ожил, и я победно вскинула руку вверх.

Мистер Роудс вылез из пикапа, быстро отсоединил провода и, пока я закрывала свой капот, успел сложить их в заднюю кабину. Я попробовала было закрыть его капот, но не дотянулась. Он бросил на меня косой взгляд, поднял руку и захлопнул его.

Я широко улыбнулась. Форменная рубашка цвета хаки облегала его широкие плечи и была плотно заправлена в серовато-синие брюки. Седина в волосах перемежалась каштановыми прядями… Нет, он был слишком привлекательным!

– Спасибо большое.

Он хмыкнул. Затем наклонился так, что на мгновение его лицо оказалось где-то на уровне моего плеча (я оцепенела), и поднял сумку и кофейную кружку, после чего направился к пикапу и запрыгнул в него. Немного помедлил. Кивнул мне и развернулся так быстро, что я опешила.

Он помог.

И не выгнал меня, путь даже вид у него был такой, как будто он делает это без всякой охоты.

Это было что-то с чем-то.

А мне нужно было отправляться на работу.

Следующие три дня пролетели, я и глазом не успела моргнуть.

Ладно, моргнуть успела, но как при конъюнктивите.

Я просыпалась, принималась прыгать на скакалке, но каждые десять секунд останавливалась и начинала заново. Следовало признать, что до оптимальной физической формы альпиниста мне было как до Китая пешком. Затем я завтракала, принимала душ и ехала на работу.

Работа… местами была в радость. Больше всего мне нравилось болтать с Кларой и наверстывать упущенное. Старая дружба возрождалась без усилий, это происходило само собой, как дыхание. С Кларой было весело и душевно, как я и надеялась.

Но много болтать не удавалось. Когда я приезжала в магазин, она уже была в запарке, готовясь к открытию. Я помогала ей по мере сил, мы перебрасывались вопросами, она попутно поясняла, где что лежит, какие товары имеются – там было все мыслимое и немыслимое.

Ты сделала сиськи? Нет, у меня по-прежнему размер С, как в пятнадцать, когда грудь перестала расти. Я ношу бюстгальтер на косточках.

Ты отбелила зубы? Нет, я пью только через соломинку и чищу зубы три раза в день.

А ботокс колола? Потому что я подумываю об этом, но еще не решила. Нет, но многие мои знакомые кололи, а я вряд ли буду. Только зачем он тебе?

У меня тоже были к ней вопросы, но еще в первый день она рассказала про себя столько всего, что спрашивать об остальном было пока неловко.

За годы, прошедшие с нашей последней встречи, она выучилась на медсестру в колледже на севере Колорадо, потом вместе со своим парнем переехала в Аризону, вышла замуж, а вскоре он погиб. После этого она вернулась, чтобы ухаживать за больным отцом и заниматься семейным бизнесом, а потом – тут она выразилась неясно, очевидно, из-за того, что племянница находилась рядом, – вскоре приехала Джеки. Старший брат Клары устроился дальнобойщиком и хотел, чтобы за дочерью был присмотр.