Да, многочисленности народа и разнообразию рас, соответствовала многочисленность и многообразие изделий из меха. Впрочем, здесь продавались и просто выделанные шкуры. Тэлмер, проходя мимо, машинально пытался определить какому зверю, какая шкура принадлежит, или из чего сшита данная куртка или манто. И не всегда ему это удавалось. Тут были шкуры тикрона и вейнора, пумы и соболя, шубы из крыси, песцовые манто, муфты из грау-альбиносов. Огромные шкуры медведей и маленькие шкуры белок. Вот переливается всеми возможными на свете цветами шапка из радужного сеймиола в руках восхищенного покупателя из провинции, а торговец уже собрался заломить немыслимую цену. Другой торговец расхваливает редчайший товар – тулуп из шкуры бардила. Длинный густой мех надежно защитит от холода. А под мехом – прочнейшая кожа с чешуйками, которая не уступит и иной кольчуге. В доказательство этого, слуга торговца – расторопный молодой человек, наносил кинжалом удары в повешенный на стойках тулуп, а его хозяин – добродушный толстяк с узкими глазами – пальцами раздвигал мех, показывая, что ущерба одежде не нанесено, и при этом не уставал говорить, обращаясь к любопытным, обступившим его лоток, причем голова у толстяка вращалась более чем на сто восемьдесят градусов.

Перед таким выбором покупатели и вели себя соответственно. Одни яростно торговались до последнего, другие тут же платили запрошенную цену, третьи искали по всей улице, где и что подешевле. Торговцы тоже поступали по-разному, в зависимости от своих убеждений, принципов, расовых традиций и требований. Некоторые уговаривали покупателей купить если не один, так другой товар, некоторые, буквально, заговаривали клиента. Одни совершенно равнодушно называли цену и никак не реагировали на самых упрямых и надоедливых клиентов, не утруждая себя даже расхваливанием своего товара. Другие, в противоположность, показывали все достоинства предлагаемой меховой продукции и тщательно скрывали ее недостатки. Вот, например, огромный ногр, сам очень похожий на товар, которым торгует, вовсю расхваливает меховой комплект: шапку, полушубок и сапоги, сшитые из меха вейнора. В трех своих руках он держал все три части комплекта, а четвертой рукой бурно жестикулировал и говорил на ломаном Всеобщем, обращаясь к высокому мингалезу, мужчине с пышной зеленой шевелюрой и шестью пальцами на руках. Мингалез хотел купить одежду для своего отпрыска, который стоял тут же рядом и глазел не столько на предлагаемые вещи, сколько на ногра, который их предлагал. А вот полный мужчина в синих шароварах и красной феске сидит, скрестив ноги, на коврике посреди своего товара и невозмутимо смотрит, покуривая трубку, на покупателя, который безуспешно пытается доказать, что белое это – черное, и что цена за шкуру брукса равна цене десяти живых бруксов. Наоборот, в другом месте, покупатель, слегка покривившись, платит несусветно заломленную цену, а не ожидавший этого торговец, растерянно принимает деньги. А здесь, как раз закончился бурный торг, который, судя по потному, раскрасневшемуся лицу торговца-человека и воинственно торчавшему гребню покупателя-хартьянца, продолжался минимум полчаса. Но и тот и другой расходятся довольные, причем каждый думает, что именно он выиграл в сделке.

Множество торговцев, множество покупателей, множество мехов. Но разрешено продавать меха только животных. А если бы кто-то попробовал продать шкуру, принадлежащую разумному существу (ну хотя бы, шкуру того же ногра), то мигом расстался не только с недозволенным товаром, но и с немалой суммой денег, после чего был бы изгнан с Большого Базара. И то в лучшем случае. В худшем же пришлось бы расстаться и с жизнью. Впрочем, за всю историю существования Большого Базара, таких случаев было очень немного.