Анька ничего не слышала в ушах гудело. Горячая и соленая кровь наполнила ей рот. У неё теперь были только одни мысли, если они ушли, то нужно успеть убрать кровь, чтобы не напугать Алёшку. Анька попыталась открыть глаза. Один глаз не открывался вообще, а сквозь второй можно было увидеть только белую пелену, словно туман застилал всё вокруг. Через несколько секунд Анька сделала ещё одну попытку и вокруг стало немного прояснятся. Сквозь гул в ушах стали доносится звуки, как будто из подвала кто-то приглушенно кричал и матерился.

Анька сделала ещё усилие над собой и попыталась подняться. Через пелену тумана, всё ещё застилавшего её глаза, она увидела какое-то движение на полу, словно туго смотанный клубок из тряпок, шерсти, человеческих рук и ног катался из стороны в сторону.

Постепенно к Аньке стал возвращаться слух, и она ещё чётче услышала крики, рычание и чей-то визг. Собаки? Это был Сашка, который каким-то чудом оказался внизу и сейчас вцепившись в лицо Седому, просто рвал его с животным остервенением. Седой пытался скинуть Сашку и оторвать его от себя даже ценой потери частей тела, но Сашка не поддавался. Таким его Анька никогда не видела. Он был похож на дикого волка, защищавшего свое потомство. Лицо Седого было всё в крови. На руках болтались оторванные куски кожи, вся одежда превратилась в клочья. Аньке с трудом удалось перевернуться на бок и сесть, прислонившись к стене. Она посмотрела наверх, но мамки не было видно. Анька решила найти что-то тяжелое, чтобы огреть этим Седого и встав на колени она поползла к стене, где Иван Кузьмич хранил свои инструменты.

И тут раздался визг. Жуткий, душераздирающий визг раненого животного, пробирающийся под жилы. Анькино сердце остановилось. Она медленно села и повернулась в сторону, где происходила драка. С ужасом она думала какую картину перед собой увидит. Сашка валялся в углу как половая тряпка и не дышал. Седой лежал посредине комнаты, тяжело хрипел и всхлипывал.

Анька боялась пошевелиться. Спустя несколько секунд Седой зашевелился, и куча тряпок громко кашляя и харкая кровью, стала медленно подниматься. Уже стоя на ногах Седой медленно обведя взглядом комнату уткнулся глазами в Аньку и сделал в её сторону неровный шаг. Встав на четвереньки, Анька стала пятиться к стене. В глазах у неё до сих пор всё плыло и двоилось. Ещё одну драку она не переживет. В голове лихорадочно бегали мысли о спасении. Анька была готова вцепиться и убить Седого голыми руками. А если надо она как Сашка готова была вцепиться зубами ему прямо в глотку.

Вся Анькина рубаха была в крови и в грязи от сапог Седого. Рассеченное топором ухо ещё сильнее стало кровоточить, и ночная Анькина рубаха уже почти наполовину пропиталась кровью. Волосы растрепались по плечам и склеились от крови. Она чувствовала себя сейчас загнанным на охоте зверем, и готова была драться до последнего вдоха.

Во дворе что-то загремело, раздался приглушенный голос раненного, который звал на помощь. Седой с горечью сплюнул в сторону Аньки и с перекошенным от гнева лицом, а вернее тем, что от него осталось, выскочил во двор. На улице послышались приглушенные голоса и какое-то движение. Анька приподнялась на колени и выглянула в ближайшее к ней окно. Две темные фигуры, сцепившись друг с другом, удалялись в лес. Анька с облегчением села на пол и тупо уставилась на темную кучу, которая должна была быть Сашкой и слезы стали литься ручьем из её заплывших от побоев глаз. В доме было тихо. Наверху тоже не раздавалось не звука.

Анька не знала, сколько прошло времени. Она лежала на полу, прижав колени к животу и не могла оторвать взгляд от Сашки. Его самоотверженность и храбрость поразила Аньку до глубины души. Анька знала многих людей, которые не вступились бы за неё в этой ситуации.