Были ли у меня друзья?!

Да, было их очень много: они просто так приходили, курили, с порога топтали, жевали, пили, катались летом ночами в Серебряный бор, а обратно по Маршала Жукова до рассвета пешком, ни на чем, не на что было, болтали, шли и смешно смеялись, долгими зимними вечерами ходили друг к другу в гости, скучали, молчали, слушали радио, грелись чаем, оставались на ночь без спросу, дарили радость, развеивали тоску и осень, на гитаре играли, записывали песни, свои и чужие, росли, подрастали и стали совсем большими, взрослыми, да куда-то все подевались, кто-то уехал, от кого-то уехал я, иногда я скучаю, иногда задаюсь вопросом:

– А был ли у вас я?

Снова на пятьдесят девятом, обратно на девятнадцатом, всматриваешься в знакомые лица – ни одного!.. Накатывают воспоминания, но не из детства и юности, скорее из снов, где гонишься за троллейбусом, оказываешься на пятачке аллеи имени Пушкина, магазина «Весна», везде, где было упущено и восполнено, сны только хорошие, но без смысла и без повода, как и вся жизнь…

Перекопано. Светофоры там, где их не должно быть, точнее, не было каких-то двадцать-пятнадцать лет назад. Незачем было. Вечно пустые перекрестки теперь забиты в половину одиннадцатого машинами. Догоняешь троллейбус, как во сне, возможно, там была явь, а тут сон, или наоборот – уже не понятно. Пять остановок. Приятно было видеть Матвеевых, крестника, такие родные, изменившиеся, не виделись пять лет. Она пополнела, он постарел, Андрюха вымахал, годы берут свое. Маринка, крестная, такая же, как и последнюю сотню лет, повзрослела, во взгляде много пережитого, она водолей, без слов понимаю ее. Посмотрел на себя в зеркало: взъерошенный, в растянутой кофте, наглый, язвливый, тоже как сотню лет назад, за то и любят, соскучились по молодости…