Однако, в этом величии что-то таинственно-гнетущее и зловещее. Даже присутствия чаек здесь не ощущается. Самым впечатляющим при первом посещении оказывается островной грот, протянувшийся на пять километров по всей длине острова в его центральной части.

Здесь с успехом могла бы разместиться и спрятаться целая флотилия судов. «Вот где было бы идеальное место пристанища морских разбойников», – мелькает мысль, и исчезает.

От основного, центрального ствола сквозного грота, словно нервные нити, в обе стороны отходит множество внутренних, но значительно меньших размеров боковых гротов, Образованы они растрескиванием породы, и теряются где-то в глубине острова…

Спустя некоторое время, Вилли посещает остров во второй раз, так, уже ради спортивного интереса. Он ещё не догадывается, что тянет его сюда не сила рассудка и не праздное любопытство, а обострённое «шестое чувство», рождаемое и движимое деятельностью подсознания. На этот раз геликоптер, пилотируемый нанятым им лётчиком, опускает Рунгштольфа на вершину острова.

ВИЛЛИ

(его голосом, за кадром)

Да-а, как в марсианской пустыне. Ничего, что могло бы привлечь к себе внимание. Камни, камни, кругом камни…

Поводя из стороны в сторону биноклем, Вилли одновременно раздумывает, стоит ли обследовать вершину, когда и так всё ясно.

Однако, как говорится, для очищения совести, он всё же решает немного пройтись по острову. Спрыгнув с валуна, он направляется в сторону ближайшей береговой кромки вершины.

ПИЛОТ, высунувшийся из кабины геликоптера, советует тому:

ПИЛОТ

Сэр, далеко заходить не рекомендую. В противном случае вы рискуете превратиться в варёного краба.

ВИЛЛИ

Не стоит беспокоиться, МАЙКЛ. Я попытаюсь прогуляться лишь до ближайшей береговой линии, и – сразу назад.

МАЙКЛ

(советует)

Ваша воля, сэр, но только не слишком-то увлекайтесь.

Не будь на ногах Вилли что-то наподобие альпинистских ботинок на толстенной подошве, вряд ли он мог дозволить себе спокойно расхаживать по острову.

Солнце палит немилосердно, а до камней почти невозможно дотронуться, до такой степени они раскалены. То и дело глядя себе под ноги, исследователь трогается в путь. Ступать тяжело: того и гляди оступишься или споткнёшься с риском упасть на острия камней.

Так бы и брёл он себе дальше, если бы вдруг внимание его не было привлечено каким-то предметом, не то ещё чем. То, что он видит, подойдя ближе, скорее смахивает на огромных размеров истлевший и превратившийся в пыль скелет огромного животного.

Однако, вглядевшись пристальнее в его рисунок и поворошив носком ботинка непонятного происхождения пылевой рельеф, Вилли соображает, что перед ним до основания истлевшие останки корпуса деревянного судна с его шпангоутами, стрингерами и обшивкой.

«Этой находке, пожалуй, лет четыреста-пятьсот будет, не меньше», – решает он, с всё нарастающим интересом разглядывая её. Вдруг до его слуха долетает взволнованный голос Майкла, покинувшего кабину аппарата и сидящего возле него на корточках.

МАЙКЛ

Сэр! Не смогли бы вы подойти ко мне?

Вилли беспрекословно выполняет просьбу, догадываясь, что она вызвана какими-то чрезвычайными обстоятельствами.

МАЙКЛ

Посмотрите-ка что я нашёл!

Он протягивает ещё не успевшему подойти к нему Рунгштольфу какой-то камень. Вилли принимает странную находку, под тяжестью которой рука его невольно идёт вниз.

ВИЛЛИ

Что это? Ух ты! Не камень, а чертовщина какая-то!

МАЙКЛ

Вот и я так думаю, что не камень это, а какой-то металл.

Обратите внимание на царапину, которую я сделал на нём отвёрткой.

Вилли приближает находку к глазам. Действительно, её поверхность пересекает тонкая линия, оставленная концом жала отвёртки и отливающая красивым, мягким, желтоватым цветом.