Да к тому же воздушная прослойка между сферами начинает заполняться водой. Это означает, что наружная оболочка сфероида где-то дала трещину, через которую просачивается вода.

«Сфероид» медленно, минута за минутой, начинает погружаться в воду. Дело принимает нежелательный оборот. Помощи не видать. Аппарат неумолимо уходит под воду. Запаса кислорода в баллоне хватит минут на тридцать, не больше.

В последний раз глядит Сапожков в синеющее над головой небо, на яркий, колышущийся диск дневной звезды, посылающей в его сторону прощальные нити лучей.

Ещё мгновение и вода смыкается над «Сфероидом».

В кабине сразу становится сумеречно, прохладно и неуютно. Прекрасно осознавая всю безвыходность положения, Митя спокоен, как никогда.

Только уж больно жалко ему своих родителей. Что теперь они будут делать без него? Перед глазами вмиг промелькнула вся его короткая жизнь, лица друзей, Лорид…

Кислорода остаётся всё меньше и меньше. Сапожков знает, что обречён, но чтобы всё же ещё немного продлить своё существование, он слегка завинчивает вентиль, уменьшив подачу кислорода.

Так и сидит недвижно, покуда сознание не начинает постепенно мутиться и покидать его…

Всё большая и большая толща океана смыкается над «Сфероидом» с его обитателем, принося их в дар вечности с её незыблемыми законами жизни и небытия…

НАТ/ИНТ. БАРК «КАССИОПЕЯ» – ДЕНЬ

К капитану барка Ткаченко Михаилу Петровичу подбегает запыхавшийся радист. Его он находит в штурманской рубке, склонившимся вместе с первым штурманом над одной из карт акватории.

РАДИСТ

Товарищ капитан! Радиограмма с борта линкора, срочная!

Михаил Петрович резким движением руки подхватывает протянутый ему лист бумаги. Чем дольше вчитывается он в текст, тем более суровым становится его лицо, тем глубже проступают складки его морщин.

КАПИТАН

(зачитывает текст)

«Капитанам советских судов «Кассиопея» и «Меркурий»! Срочно! Сообщаю, что линкор, равно как и исследовательские суда «Атлантик» и «Шарль де Голль», подверглись нападению большой стаи хищных, крылатых существ неизвестного происхождения в количестве шестидесяти особей. Весьма агрессивны в стремлении завладеть живой добычей.

Двух своих людей уже потерял. Кончина их была ужасна. На гражданских судах творится невообразимая паника: там люди безоружны.

Принимаются все меры по их спасению. От общей стаи отделились тридцать шесть существ и легли на ваш курс. Идут тремя звеньями в виде снижающейся, от конца к началу, лесенки.

Прошу принять экстренные меры по обеспечению безопасности ваших экипажей. При отсутствии огнестрельного оружия, единственное спасение – укрытие в помещениях трюмных отсеков.

При первой же возможности приду на выручку. Желаю удачи и да поможет Вам Бог! Чарлз Пэрри».

Ткаченко опрометью покидает штурманскую рубку. Окликает всегда находящегося в нужный момент под рукой боцмана Аксюту:

КАПИТАН

Товарищ боцман!

БОЦМАН

Слушаю вас, Михаил Петрович!

КАПИТАН

Вот что, Иннокентий Еремеевич… В срочном порядке – всех наверх!

БОЦМАН

Есть!

Пространство оглашается тревожными звуками боцманского свистка и судового колокола, собирающими весь наличный состав экипажа наверх.

Капитан к стоящему рядом радисту Косте Лотареву:

КАПИТАН

Дайте немедленный запрос на «Меркурий». Пусть подтвердят получение подобной радиограммы с линкора «Джордж Вашингтон». Если там не в курсе, то сообщите им её содержание. Всё, действуйте!..

Экипаж уже в полном составе находится на палубе в напряжённом ожидании какого-то сообщения.

Михаил Петрович пристальным, испытывающим взглядом обводит лица собравшихся.

КАПИТАН

Буду весьма краток, друзья. С борта «Джорджа Вашингтона» поступило экстренное сообщение о нападении на оставшиеся в квадрате номер два суда каких-то агрессивных, крылатых существ.