Сложно было себя не накрутить на этом фоне!

Он говорит «ты знала, с кем связалась». Знала. Поэтому не просто так волновалась, а в конкретную сторону.

Мы с Гордеем познакомились, когда я заканчивала одиннадцатый класс. С нами учился его младший брат. И девчонки визжали от восторга, когда взрослый, красивый сын прокурора заезжал к нам на своем агрессивном мотоцикле. А у меня была безответная влюбленность, и кареглазый байкер как-то померк на фоне душевных терзаний о том, что мальчик, который мне так сильно нравился, меня не замечал.

Гордей, впрочем, тоже. Мне так казалось. Мы стали общаться совершенно случайно. Какой-то незначительный повод подтолкнул к первому разговору. Из него зародилась дружба длительностью в целый год. А когда я закончила первый курс университета, он повел меня гулять по набережной. Мы ели мороженое, держались за руки и впервые поцеловались. Калужский был очень удивлен, что с ним у меня случился первый поцелуй в мои девятнадцать. Я была удивлена не меньше, поняв, что мое сердце давно уже бьется чаще рядом с ним. В момент прикосновения его губ оно вытворяло совершенно безумные акробатические этюды.

Мы встречались несколько месяцев. Он познакомился с моей бабушкой, которая, конечно же, его не одобрила. Только Гордея этот факт ничуть не смутил. Он похищал меня из дома на всю ночь. Мы гуляли по городу, катались на его байке, целовались и ходили на дни рождения к его друзьям. Нежный, внимательный, обходительный и… терпеливый.

Его срывало в желании перевести наши отношения на другой уровень, но я была не готова, и он это принимал. Знакомые девочки смеялись надо мной и даже делали ставки, когда этот взрослый, красивый и горячий парень сорвется окончательно и либо бросит меня, либо начнет спать с другими. Он не бросил. Он привез меня в эту квартиру и сказал, что мы будем жить здесь вместе.

Так что да, я знала, с кем связалась. И мне очень страшно его потерять.

Грустно улыбнувшись своим воспоминаниям, наклонилась и осторожно поцеловала его плотно сжатые губы. Он что-то промурлыкал во сне и повернулся на бок. А я забрала в стирку вещи его брата. Поставила чайник и села за учебники на кухне. Надо проштудировать все, что сегодня на нервной почве не уместилось в голове.

— Эй, — раздается хриплое над ухом. — Иди сюда. — Теплые, сильные руки обнимают за талию, помогают подняться с табуретки.

— Уснула? — улыбаюсь его растрепанному виду.

Темные волосы смешно торчат в разные стороны, но он уже не такой бледный, как был днем.

— Как обычно, — смеется Гордей, пробираясь горячей ладонью под мою домашнюю тунику. По-хозяйски сжимает ягодицу и вдавливает в пах.

Поднимает, подхватив под бедра, усаживает на стол, прямо на мои тетради. Встает между ног. Не дает возразить, закрывая мне рот поцелуем. Отвечая ему, стараюсь вытащить из-под себя конспекты и сдвинуть учебники в сторону. Они стопкой падают на пол. Гордей смеется мне в губы, осторожно касаясь пальцами перешейка трусиков.

По коже бегут мурашки. С ним всегда так. Он вызывает во мне бурю эмоций, смущения и нежности. Обняв его за шею, глажу по затылку. Там волосы гораздо короче, и они приятно щекочут кожу.

Его тяжелое, хриплое дыхание дразнит нервные окончания. Пальцы жадно впиваются в мое тело, ласкают грудь, терзают затвердевшие соски. Он еще сонный, но уже такой распаленный, будто ему снился пошлый эротический сон, и теперь он желает воплотить его в реальность.

Сдергивает меня со стола. Разворачивает к себе спиной и требовательно давит на поясницу. Уперев ладони в столешницу, подчиняюсь его желанию. Слышу, как шлепает широкая резинка его домашних спортивных штанов. Горячая головка скользит по моему бедру, оставляя после себя очередную дорожку мурашек.