Гасттольф, велев принцессе, Усее и Эриву ждать его у крайней из палаток, за прилавком которой стояла сгорбленная старуха, торговавшая медом, ринулся вглубь рядов, чтобы пополнить их запасы.

Дождь, терзавший путников почти полтора суток, наконец прекратился, и Аэльгрис потянулась к капюшону, чтобы сбросить его с головы и дать свободу своим золотистым волосам, заплетенным в две косы на затылке.

– Не стоит, госпожа! – перехватила ее руку Усея. – Хоть мы и выбрались за пределы Тиддии, но мы еще достаточно близко от границы. Вдруг кто-то Вас узнает?

– Усея права! – поддержал рабыню Эрив. – Пусть лучше ваше лицо скрывается под капюшоном, Ваше Величество!

Аэльгрис не думала, что кто-то из здешних жителей может ее узнать. В конце концов, даже жители ее родного королевства вряд ли могли узнать ее, ведь свою принцессу они лицезрели лишь по большим праздникам, когда она вместе с отцом выезжала в город, приветствуя благодарный народ. В остальное же время Аэльгрис не покидала дворец, что, впрочем, ее не слишком тяготило, ведь Усея знала множество интереснейших историй и легенд и могла рассказывать их часами, пока ее госпожа наслаждалась теплыми водами озера, расположенного на дворцовой территории.

Однако, чтобы не нервировать лишний раз юного Эрива, и без того беспокойно поглядывавшего по сторонам и теребившего рукоять меча, спрятанного в ножнах на поясе, принцесса последовала его совету и оставила голову, покрытую капюшоном.

Мед, что продавала старуха рядом с ними, популярностью у карнордцев, видимо, не пользовался, так как к прилавку подошли от силы три человека, да и те быстро ушли прочь.

К сожалению, это было не на руку Аэльгрис и ее спутникам. На них уже стали коситься прохожие, удивленные тем, что они столь долго стоят у одного и того же прилавка. К тому же сама торговка постепенно начала награждать принцессу и ее свиту обвиняющими взглядами, словно это именно они были виноваты в том, что у нее не шла торговля.

В общем, Аэльгрис была несказанно рада, когда Гасттольф с наполненными провизией мешками вернулся к ним и принялся навьючивать их на свою лошадь.

– Вечереет! – взглянув на затянутое тучами небо, заметила вслух Усея. – Мы не доберемся до следующей деревни до темноты. Может быть, лучше найти постоялый двор и переночевать здесь?

Эрив вопросительно посмотрел на Гасттольфа, тот окинул своих спутников внимательным взглядом и, задержавшись на принцессе, медленно произнес:

– Наверное, ты права, Усея. Так и поступим!

Аэльгрис облегченно выдохнула. Наверное, ей грех жаловаться, ведь сейчас она направляется к сосватанному ей еще много лет назад жениху, а не готовится лечь на свадебное ложе со своим двоюродным дядей, но все-таки спать в уютной постели, а не на твердой и холодной земле, было гораздо приятнее. К тому же, возможно, в трактире найдется комната с ванной, и принцесса наконец-таки сможет нормально помыться.

– Эй, служивый, не подскажешь, где у вас находится постоялый двор? – обратился к следившему за порядком на площади стражнику Гасттольф.

Солдат, чья рыжая борода неопрятно топорщилась грязными и спутанными в комья волосами, снял с головы шлем, потер пятерней затылок, сплюнул себе под ноги, продемонстрировав грязные и кривые зубы, и лишь после этого ответил:

– Видите доску с нарисованным на ней кабаном? – махнул он рукой на противоположный конец базара. – Там и есть наш постоялый двор. «Свиная голова» называется. Два золотых за всю вашу компанию, и вы проведете ночку в теплых постельках! – и, сопроводив эти слова неприятным гоготом, стражник повернулся к ним спиной и пошел в сторону повздоривших неподалеку продавца и покупателя.