– Ага. Ир, а вот ты как думаешь, почему мы вообще в это вляпались?

– Сашка – один. Вся его жизнь – работа. Ему никто ничего не принесёт. Надеяться в этой жизни он может только на себя. Так? Так. У тебя вроде и семья есть, вроде и всё хорошо, да только тебя, уж прости за правду – сама попросила – обобрали родственнички как липку и мягко пояснили, что ты в их семье лишняя. Так? Так. У меня тоже, если со стороны посмотреть, всё хорошо, семья, внучка – красота. Но вот сейчас они вернуться все, а комнат-то в квартире только две и мне точно так же, как и тебе, мягко дадут понять, что я тут лишняя. Нет, конечно, никто не погонит из дому, ну отведут роль бесплатной прислуги. Как перспективка? Впрочем, ты её, перспективку эту, не приняла, влезла в долги, купила квартиру и расплевалась со всеми. Меня ждёт то же самое. У Ольги иначе немного: будет жить и молчать. Плюнуть она не сможет. Счастье, что там не квартира, а хоромы и всем пока места хватает. Вот и ответ на твой вопрос.

– Ты себе квартиру купишь?

– Не знаю. Пока здесь обоснуюсь. А там видно будет. Знаю одно, что жить вместе с ними я не смогу. Я, знаешь, в квартиру вошла, когда мы все в Москву вернулись, как в чужую. Обалдела даже от таких ощущений. И не ушли они никуда.

– Ирка, разве мы думали о таком финале? Дети росли, мы им образование дать старались, всё самое лучшее – детям… Эх, да что говорить!.. Мне вот, веришь, сын знаешь, когда звонил? Три с половиной месяца назад! Я за это время могла раз десять помереть и закопать меня могли уже столько же раз. Успокаивает одно – если бы позвонил, то для того, чтоб денег попросить. Так что пусть и не звонит.

– Успокаивает, Наташка, другое – это проблема стояла всегда и стоять будет. Как там в Японии гора называлась, куда стариков относили? А это когда-а-а-а было… Древняя традиция, блин!

– Убасутэ…или Обасутэ… не помню точно название горы и одноимённой же японской традиции! Ирк, я помирать не хочу и в прислуги к сыну идти не хочу. Я жить хочу!

– И я тоже хочу жить!

– Ирка, а они не узнают, что у нас деньги появились? Отберут ведь!

– Нет! Во-первых, у нас есть Сашка, а он молодой и лучше нас с тобой понимает образ их мыслей, а во-вторых, – не отдам и всё тут! – Ирина Сергеевна помолчала и продолжила – И, знаешь, Наташк, сбывается ведь именно то, что подсвечивается энергией мысли. Поэтому не надо подсвечивать силой мысли подлянки наших детей. А то, вдруг, сбудутся! Давай думать в положительном ключе о том, что, если сбудется, будет нам в радость!

– Точно, Ируся! Надо контролировать свои мысли. А дети… ну что ж… У наших детей уже есть свои дети…наши внуки. И они растут… и пусть растут! И Слава Богу! А нам надо заняться своей жизнью! Своей собственной!

– Ур-р-р-а-а-а-а! – Ирина Сергеевна наполнила бокалы. – Наташка, за нас!

– За нас!

Оставшиеся до отъезда Натальи дни, подруги провели прекрасно! Ирина Сергеевна легко и с песнями вымыла полы во всём доме. Пылесос – хорошо, но свежесть и чистота ощущаются именно после того, как вымоешь хорошенько пол. На следующий день, воспользовавшись тем, что солнце светит прямо на окна терраски, она вымыла окошки и они засияли. Семена огурцов были, конечно, посажены в горшочки. В основном же подруги просто отдыхали, наслаждаясь тишиной, прохладным чистым воздухом, вкусной родниковой водой и уютным теплым домом, где пахло печкой, чистым бельём и вкусной едой.

– Удивительно, Ир, я ощущаю себя, да и тебя тоже, лентяйками какими-то. Я могу стоять на улице, подставив лицо солнцу, пока оно за тучку не зайдёт, могу сидеть и целый час пить чай из самовара, могу сидеть и с удовольствием красить ногти.