Талмуд с правилами я так и не открыла. Выходить я сегодня не собиралась, а руководство на первое время мне очень доходчиво втолковали ночью. И потом, у меня появилось чтиво куда интереснее, чем миллион запретов, изложенных экзотическим канцелярским слогом.

Это была приходно-расходная книга. Огромная и тяжелая. В тисненой кожаной обложке с фигурной застежкой на боку, больше похожая на гримуар, чем на учетную ведомость. Велась она, судя по датам, с самого основания лавки. Иногда на полях попадались приписки дневникового характера о мужской парнокопытной сути, общей несправедливости бытия и памятки о взятых в долг продуктах. Собственно, я в основном эти приписки и читала, похрустывая древними леденцами.

Жестяная банка, чуть проржавевшая по краю, нашлась рядом с книгой. Погремев о стол, я разбила склеившийся монолит на десяток плоских кругляшков. На вкусовые качества конфет время не повлияло. Так я и развлекалась, иногда окидывая взором торговый зал, будто и правда ждала покупателей.

Чемоданы с вещами, перекочевали в комнату за прилавком. Сама потом потихоньку растащу и разложу. Буду с каждым путешествием наверх что-нибудь брать, так и перенесу. Как бы еще внезапные визиты научиться переносить и вот такой стук в дверь. Характерный. Ведь совсем не вижу, кто пришел, а точно знаю — калач!

Норкинсы, а в особенности Трушка, перед уходом прощались так долго, что утомили меня этим больше, чем своим пребыванием в доме. Мне было предложено забегать в гости, обращаться за помощью в любое время и оставлять грязное белье в корзине у двери на задний двор. А потом мне зычным шепотом посоветовали не водиться с дамой из дома напротив, ибо «ведьма еще та, но сборы хорошие делает».

Сейчас мне бы как раз не помешал успокоительный, покрепче. Очень крепкий. Я бы его даже пожевала и кипятком запила. Или нет, даже запивать бы не стала, у меня и так внутри все кипело, поскольку ведан надзирающий офицер явился без приветствий и с грязью на ботинках.

Закон подлости неизменен во всех мирах: стоит вымыть пол, тут же притащится тот, кто его испачкает.

14. Глава 2

Пешта снял шляпу, стряхнул воду (опять дождь?) и направился прямиком мимо меня к моему креслу. Непередаваемо аристократичным жестом отбросил полы расстегнутого по пути пальто, уселся. И глазами буравит.

Я подцепила тростью табурет, с которого протирала полки, и со вкусным скрежетом, не особенно торопясь, подволокла его к столу. Села напротив, приняв вид, смиренный настолько, что в него только идиот бы поверил. Пешта идиотом не был, но на мой припыленный в процессе уборки вид ему было начхать. Лучше бы уже чихнул, а то нос морщит, но терпит, будто ему чихать при исполнении законодательно запрещено.

Отодвинул мое чтение, покосился на банку с конфетами.

— Почему вы? — задала я наиболее цензурный из вертящихся у меня на языке вопросов. — Почему, скажем, не…

— Маджен Холин?

Заметил, паразит, мой невольный румянец и авансы в сторону симпатичного некроманта.

— Думаю, в Управлении полно прочих сотрудников. И да, почему бы и не маджен Холин. — Имя перекатывалось на языке, как леденец, и я едва удержалась, чтобы не причмокнуть.

— Маджен Холин временно привлеченный сотрудник, он, к вашему сведению, не большой любитель живых, и у него, помимо прочих талантов, совершенно особенная специализация.

— Какая?

— Он кукловод. Некромант, который…

— Можете не продолжать.

Кукловодами называли темных, управляющих мертвым воинством.

Сейчас напряженнее всего было на восточной границе Нодштива, в отделившейся от королевства провинции Дейм. Там проживали дальние потомки выродившихся и растерявших свою огненную магию демонов, кочевали не желающие жить под пятой цивилизации орки.