Я считал, что нужно арестовать в качестве подозреваемого Томаса Меткалфа. Но Донни возразил, что это невозможно, ведь мы даже не знаем, было ли вообще совершено какое-нибудь преступление. Он заявил, что следует дождаться, когда Элис очнется и сама расскажет нам, что произошло и имеет ли Томас отношение к ее ранению, исчезновению ребенка или гибели Невви.

Мы находились в больнице и ждали, когда пострадавшая оклемается, и тут нам позвонил Гидеон. Он был в панике и попросил нас срочно приехать в заповедник. Через двадцать минут мы вместе с ним шли к слоновьему вольеру, освещая себе путь фонариками. Томас Меткалф стоял посреди загона – босой, в банном халате – и пытался надеть цепь на передние ноги слонихи, которая всячески уклонялась от этого. Вокруг с лаем скакала собака и кидалась на Меткалфа, чтобы его остановить. Он пнул псину по ребрам. Та, скуля, отползла в сторону.

– Нужно всего несколько минут, чтобы ввести ей блокатор U0126… – бормотал Томас.

– Не знаю, какого черта он делает, – сказал Гидеон, – но мы здесь не держим слонов в цепях.

Животные сердито урчали и топали, так что, казалось, вся земля вокруг дрожит.

– Пожалуйста, уведите его отсюда, – попросил Гидеон, – пока не пострадал кто-нибудь из слонов.

«Или сам Меткалф», – подумал я.

Целый час мы уговаривали Томаса покинуть вольер. Еще тридцать минут потребовалось Гидеону, чтобы подобраться к испуганному зверю и снять с него цепи. Мы надели на Меткалфа наручники – а как еще прикажете поступить в такой ситуации? – и доставили его в психиатрическую лечебницу в шестидесяти милях к югу от Буна. По пути мы время от времени оказывались вне зоны действия сотовой сети, а потому сообщение о том, что Элис Меткалф очнулась, я получил только через час.

К тому времени наш рабочий день продолжался уже шестнадцать часов, мы буквально валились с ног.

– Отложим до завтра, – решил Донни. – Ни от меня, ни от тебя сейчас все равно толку не будет. А завтра с утра мы первым делом ее допросим.

Так я совершил главную ошибку в своей жизни.

Той ночью Элис под расписку ушла из больницы и исчезла с лица земли.

И вот теперь я открываю дверь, на пороге стоит какая-то незнакомая девчонка и спрашивает:

– Мистер Стэнхоуп? Верджил Стэнхоуп?

Она произносит это обвиняющим тоном, словно бы называться этим именем равносильно какому-то преступлению. Мигом занимаю оборонительную позицию. Я уже давно не Верджил.

– Ты ошиблась.

– Вы никогда не интересовались, что случилось с Элис Меткалф?

Я пристальнее вглядываюсь в ее лицо, которое расплывается у меня перед глазами – выпито было немало, а потом прищуриваюсь. Наверное, это очередная галлюцинация.

– Уходи отсюда, – с трудом произношу я.

– Не уйду, пока не признаетесь, что вы тот самый человек, который десять лет назад оставил мою мать в больнице в бессознательном состоянии.

При этих словах хмель мгновенно улетучивается: теперь я трезв как стеклышко и точно знаю, кто стоит передо мной. Это не Элис и не галлюцинация.

– Дженна? Ты ее дочь?

Лицо девочки омывается светом, такое можно увидеть на иконах в соборах – высокое искусство, от которого сердце замирает.

– Мама рассказывала вам обо мне?

Разумеется, Элис Меткалф ничего мне не рассказывала. Когда наутро после трагедии в заповеднике я вернулся в больницу, чтобы снять показания, ее там уже не было. Медсестра только и могла сообщить мне, что пациентка отказалась от госпитализации, подписала все необходимые документы и упоминала кого-то по имени Дженна.

Донни воспринял это как доказательство того, что Гидеон говорил правду: Элис Меткалф действительно сбежала с дочерью, как и планировала. Учитывая, что ее муженек был типом весьма эксцентричным, если не сказать психом, такой исход представлялся ему счастливым. Донни оставалось всего две недели до пенсии, и я знал, что он хочет закончить к этому моменту все дела, включая и смерть смотрительницы Слоновьего заповедника Новой Англии. «Это был несчастный случай, – решительно заявил мой напарник, когда я предложил ему копнуть глубже. – Элис Меткалф не входит в число подозреваемых. Она даже официально не считается пропавшей, пока кто-нибудь не заявит в полицию об ее исчезновении».