– Ну, а со мной, – Чижов обратился к нам, в перспективе: к подводникам – силачам.

– Будете встречаться, по службе в Севастополе. И если что надо, обращайтесь – не стесняйтесь. Счастливо оставаться. Запомните навсегда: Мы все – одна семья. Семья ВМФ России!

Попрощались. Троица уходила бодро. И действительно, теперь стало заметно: что давно знакомыми.

– Наверное, сейчас по бокалу вина за встречу, – предполагал Валера: – И разговоры до утра…

Ребята смотрели в след: хороший мужик Чижов. С таким служить, одно удовольствие. Так и запомнили: шагающим в ночь и припевающим с товарищами, какую – то, знакомую только им песню. Для настроения наверно. В общем, веселый он – Сергей Васильевич Чижов, капитан второго ранга из Севастополя.

– Валер, – говорю я. – А вдруг, тут все такие? Представляешь, как нам повезло.

– Да ну, как все? А где тогда плохие люди работают? – отвечал он, не сдаваясь.

– А понимаю. Ты хочешь сказать, что если военные теперь хорошие, то там – на гражданке, остались плохие что ли? – расшифровываю его мысль.

И тут же отвечаю, на свой вопрос:

– Ну, ты загнул. – Ведь от неожиданного понимания, я максимально раскрыл глаза, которые, в связи с поздним временем, сменой часовых поясов и вкусной поглощенной едой; потихоньку самостоятельно прикрывались.

– Слушай, – продолжаю: – Я конечно, тоже понимаю – мы воспитаны на слухах о дедовщине. И в кино видели… Да?! Но верю, что это пережиток прошлого и сейчас все нормально: наши военные человечны. Поскольку если завтра война, мы обязательно станем плечом к плечу Родину защищать… Представляешь? – доказываю правоту. – Если ты, к примеру, сегодня конфликтуешь с кем-то; а завтра, раздадут оружие врага бить. Так вы из-за этой глупости, друг друга и перебьете. Вот вражина обрадуется. Правда?!

– Да, верно, – Валерка кивнул. – Дедовщина это ерунда и пережиток прошлого. Ведь достаточно простого уважения, к опыту боевого товарища.

Так мы поняли главное: Необходимо находить общий язык и относится справедливо во всем. Все люди – все одинаковы. В общем, шли в казарму за “Большим“ мичманом Еременко уже не строем, а как попало. Но на полпути он оглянулся и приказал:

– Парни, а ну идите строем! Вдруг эти американцы опять следят со своих спутников? Вот и не поймут ироды – повторно с ума сойдут: то ли это военный объект, то ли село лесное с парубками, идущими с дискотеки.

Часы доказывали его правоту: подбираясь к двенадцати.

– Поэтому так тихо, отбой? – поинтересовался Валера, высказав догадку. Тот кивнул, отвечая коротко: – Режим, порядок, устав!

Казарма, или все еще Общежитие для нас; опять так же приятно радовало чистотой и блеском. Нас повторно провели на второй этаж, где снова поприветствовали уже другого дежурного – что в полосатой тельняшке с отпущенными рукавами, восседал за новеньким столом. Встав, он негромко объяснил:

– Режим сна. Отбой уже был, в двадцать три ноль ноль. Подъем в семь, или по “Тревоге”. Удобства справа от лестницы. Вот ваши две комнаты, по десять человек. В первую заходите подводники, во вторую – остальные.

Зашли. Мичман Еременко был последним.

– Какую койку займете, а они под номерами; тот и будет каждому на весь срок учебы, – по-доброму объяснял он.

– Хотя, всегда по списку было… но я считаю, лучше выбирайте сами. Какая на кого смотрит? Чтобы и самому было приятно, с ней переспать, – пошутил Еременко. Рядом с кроватями, находились так же тумбочки под номерками и сланцы.

Вот Васька – еще тот певец…, протяжно запел:

– Теперь с номерками будем, как на зоне, тра – та, та – ра – та. По какой статье, братки?