– Нет, любовь бывает одна, двоих любить нельзя – или ты любишь меня, или ты любишь ее!

– Теория старых дев. А как же в гареме у султана – он любит нескольких своих жен, и все они прекрасно уживаются друг с другом. Тебе не кажется, что во мне что-то есть от султана?

– Вижу, ты не можешь нормально говорить, все время дурачишься! – она хотела вскочить на ноги, но Александр ее обнял и с силой притянул к себе.

Еще долго Надежда хранила тепло юга и волшебного месяца их любви. В отчаянии просыпалась по ночам от охватывавшей тело безнадежной тоски: все, конец, больше не приедет.

После ПТУ Мишку направили работать на завод в ремонтный цех, но в комитете комсомола быстро приметили, что паренек прекрасно рисует, и привлекли к оформительской работе. Он с увлечением рисовал плакаты, делал стенды, постоянно задерживаясь на работе по вечерам. В день, когда ему исполнилось восемнадцать, он привел в дом девушку, и это потрясло Надежду до глубины души – в первый раз она заметила, что сын повзрослел, стал разговорчив и привлекателен внешне. Со своей подружкой он познакомился, когда комсомольцы допоздна оформляли стенд к пятидесятой годовщине Октября, – днем она работала в сборочном цеху, а вечером подрабатывала в клубе уборщицей. Девица, курносая лимитчица из Псковской области, едва поздоровавшись с Надеждой, радостно сказала:

– Мы тут Мишке рождение справить решили, сейчас девахи наши подойдут, где тут кухня?

– Пошли, покажу, – Мишка потянулся ее обнять, но она увернулась и шлепнула его по руке.

Надежда, не сказав ни слова, ушла к себе в комнату. В прихожей то и дело звонили, подруги девицы на кухне что-то резали и жарили, оттуда доносился веселый смех, тянулся запах жареного лука. Пришли ребята с завода, принесли проигрыватель, и из большой комнаты понеслись звуки танго. Подружка Миши без стука заглянула в комнату к Надежде.

– Скатерть на стол у вас где?

Надежда вытащила из комода скатерть, почти швырнула ей в лицо и со стуком захлопнула дверь, едва не прищемив курносый нос. На следующий день она резко сказала сыну:

– Чтобы больше я эту нахалку у себя в доме не видела.

Он удивленно уставился на мать и глупо похлопал глазами.

– А я здесь что, не живу? Раз мне восемнадцать, я уже тоже хозяин.

– Это она тебе так объяснила? Так ты ей тоже объясни, что квартиру получала я, и я ее здесь никогда не пропишу.

– Я хочу на ней жениться.

– Ты, надеюсь, понимаешь, что ей нужен не ты, а твоя квартира?

– Почему это не я? Она говорит, что меня любит.

– Я вижу, что ты действительно дурак! Да она вчера привела свою компанию, они плясали, жрали и над тобой, идиотом, смеялись.

Мишка вспыхнул:

– Я не идиот, а ты сама знаешь, кто? Ты… – он сказал нехорошее слово. – Папу извела, сама встречаешься с женатым!

Мать размахнулась и изо всех сил ударила его по лицу. Он схватился за щеку, побагровел, поморгал беспомощно, потом повернулся, выбежал из комнаты и в ту ночь дома не ночевал. На следующий день они явились вдвоем с девицей и долго о чем-то шушукались в его комнате. Надежда нервничала, прислушивалась – а ну как привел, чтобы оставить ее здесь жить. Нет, взяли его вещи и ушли.

На следующий день, встретив сына на заводе, она попыталась с ним поговорить, образумить. В ответ на все ее слова он молчал – смотрел, как на пустое место. Посердившись немного, Надежда махнула рукой, да ей и стало не до того – за несколько дней до Нового года позвонил Александр, сказал, что тридцатого будет в Ленинграде.

Он привез алые гвоздики и бутылку шампанского. Она смеялась от счастья, пряча лицо в букет:

– Саша, это ты? Нет, это и вправду ты?