– Твои проделки? – спросил у эльфа мужчина.

– Нет, – ответил он. – Они провожают путника в последний путь.

– А, ясно. Это все объясняет. Я так сразу и подумал.

Они дошли до каменного надгробия, над которым стоял большой, высеченный из самой глыбы крест с окружностью по центру. По основанию креста проходили узоры в виде змей, волков и птиц, но крест не пугал человека, а наоборот придавал ему сил, смелости и уверенности.

– Новое начало.

Эльф обернулся, довольствуясь оптимизмом бывалого воина. Затем он прикоснулся до дуба, росший и возвышающийся над крестом, и из коры дерева образовался посох, плавно влившийся в его длинную костлявую кисть.

– Ты говорил о мире, как о трофее. И постоянно на слух бросалось твое эго. Может все дело в том, что ты старался для себя, а не для мира?

Мужчина ухмыльнулся, не зная, что ответить.

– Забвенные говорят людям, мол, Эпоха Конца – это проделки Создателя. Кто сильнее: люди, созданные Им по его подобию, или же демоны, первые его творения, отвернувшиеся от него? На кону – Гирод. Все просто. Не я это придумал. Нужно же как-то управлять массами. Этот трофей уже перехвачен человечеством.

– Алчность и власть.

– Людская натура, – развел руки мужчина.

Эльф повернулся к нему лицом и посмотрел ему прямо в глаза

– Готов ли ты, Филипп? – спросил эльф.

– Готов, Ларионалль, – ответил человек.

Эльф вышел за надгробие, зашел за спину Филиппа и вытянул посох вверх над головой мужчины. Филипп услышал за спиной шепот – эльф говорил на своем языке. Надгробие пошатнулось и медленно с громоздким и неприятным шумом отодвинулось вперед к кресту. Филипп заглянул в темную пустую могилу, где были только сплошь тьма и бесконечность.

– Знаешь, – начал Филипп, – я всегда интересовался вашей культурой.

– Знаю, – ответил Ларионалль. – Снял бы ты с себя кровавое одеяние.

Филипп и не заметил, как его сырая белая рубашка полностью пропиталась кровью. Сбросив с себя рубаху и оголив свое грубое от шрамов туловище, он почувствовал резкий холод от ветра. Или это был вовсе не ветер, а страх перед предстоящим.

– Доволен?

Мужчина боялся, хоть и не показывал страха, но эльф чувствовал его, как чувствуют тепло солнца или влагу от дождя.

– Тебе же будет проще при перемещении.

– Мне все равно. Смерть – это только начало.

– Ты также прав, как и не прав.

– В смысле?

– Ты меня прекрасно понял.

– Ага, – лживо улыбнулся Филипп. – Будем считать так. Эх, голова болит опять.

Он вновь посмотрел вглубь могилы и резко усомнился в правильности своих действий. Быть может, эльф лгал? Никогда не доверяй чужакам.

– Знаешь, что я ду…

Но договорить он не успел. Ларионалль с размаху ударил крепким посохом по голове Филиппа. Капли крови брызгами полетели на надгробье, а сам Филипп свалился в мрак, в самую бесконечность могилы. Тяжелая плита начала задвигаться, а эльф провожал ее взглядом.

– Смерть – это итог, дорогой мой друг.

Бабочки, сопровождавшие их в путь, больше не летали. Они проводили Филиппа в его конец и сами прекратили свое существование, украшая своими мертвыми телами одинокую землю опустевшего острова.

Нет более удивительного существа, чем человек. Его разум настолько безграничный, что он может создавать новые миры и давать жизнь неживому. Но вместо этого он просто примитивно живет по животным инстинктам, отдавая преимущество похоти, страху и голоду. Человек опасен для самого себя, потому как не знает, каким могущественным оружием он уже наделен.

Лев Марградский, «Записки мизантропа»

Белые облака плыли по голубому небу, впервые за последние четыре месяца. Хоть и была ясная погода, очень редкая в этих местах, здесь всегда было опасно находится. Одинокий путник, окруженный дикой природой, легко мог стать добычей разбойников или диких зверей. Но самое неприятное это то, что каждый мог попасться на обед затаившимся в глубинах пещер и лесов мерзких голодных чудовищ.