Назад Беляев повёл Шахрая другой дорогой, через поле, мимо сеносушильни, вдоль забора коровьего выпаса по тропе, проложенной между двумя тракторными колеями. Когда, миновав огромные терриконы из обрезков пилорамы, они по ещё не успевшей до конца высохнуть дороге поднялись на холм к коровникам, то сразу увидали стоящий перед беляевским домом незнакомый чёрный «Шевроле». Вдоль дома, заглядывая в окна, ходил мужчина.

– Это Ярослав! Мой сын! Приехал на такси! – обрадовался Беляев. – Эгей! – Беляев замахал рукой.

Они ускорились. Наконец Олег побежал. Сзади поспевал Шахрай, звеня бутылками в пакетах.

Мужчина заметил приближающихся к нему, но двигаться навстречу не спешил. Уже шагах в пятидесяти от дома Беляев понял, что это не может быть сын. На вид мужчине было лет сорок или даже чуть больше, был он крепкого телосложения, одет в светлые джинсы и застёгнутую на молнию короткую куртку из чёрной плащёвки.

– Здравствуйте, вы кого-то ищете? – Беляев остановился, не дойдя до «Шевроле», согнулся, уперев руки в колени, и пытался отдышаться, в то время как Шахрай с пакетами, мрачно взглянув на мужика, прошёл сразу в дом.

– Мне Беляева, Олега Ярославовича. – Голос мужчины был до хруста официальный.

– Это я, – улыбнулся Олег.

– Ну что же, Олег Ярославович? Проблемы у вас.

Беляев выпрямился и растерянно посмотрел на мужика.

– Как же так, деньги у банка под выпуск журнала заняли, а отдавать не собираетесь? У вас уже и проценты под полмиллиона накопились. Надо решать это дело по-хорошему. Когда будете оплачивать?

– Ав чём, собственно, дело? – начал было Беляев, но тут с крыльца спустился Шахрай и отстранил Олега рукой в сторону.

– Как зовут тебя, убогий? – Шахрай нехорошо улыбался.

– Павел Евгеньевич, а вы, собственно, кто?

– Паша-коллектор, стало быть. – Шахрай сплюнул в песок. – Откуда ты к нам, Паша-коллектор?

Тот неразборчиво назвал агентство. Шахрай показал пальцем на ухо и попросил повторить. Коллектор повторил.

– Сейчас я тебя, Паша-коллектор, буду уму-разуму учить.

Без лишних слов Шахрай поднял с земли штакетину от забора, размахнулся и разбил левую фару «Шевроле».

– Любезный, что вы себе позволяете?!

Коллектор попытался поймать руку Шахрая, но тот легко оттолкнул его и разбил вторую фару. На звук выбежал со своего двора Пухов. Быстро оценил обстановку, выдрал из колоды топор, подскочил к машине сзади и с радостным криком «бей блядей!» разбил вдребезги правый габаритный фонарь. Запертая на веранде пуховская собака зашлась в лае. Снизу от источника уже спешил Леонид, на ходу заталкивая патроны в ружьё.

– Да я вас всех! – Коллектор расстегнул молнию на куртке, чтобы нападавшие увидели рукоятку травматического пистолета в наплечной кобуре.

– Лучше бы ты этого не делал. – Шахрай коротко выматерился и вдруг резко провёл серию из трёх ударов. Первые два в висок, третий снизу в подбородок.

Паша-коллектор упал, тут же попытался встать, снова упал, потряс головой и поднялся, уже держась за дверь автомобиля. В это время Леонид, который достиг уже забора пуховского участка, пальнул дуплетом в воздух. Эхо прокатилось по крышам и оттолкнулось от ржавой громады тока.

– Мудаки! – Коллектор взвыл этим «у», прыгнул на водительское сиденье и завёл двигатель.

– Куда собрался? – неожиданно высоким голосом заверещал Пухов. – Я тебя ещё не отпускал.

Он ухватил мужика за воротник и попытался вытащить из машины, но тот оттолкнул нападавшего и резко дал задний ход, захлопывая дверь на ходу. Машина дёрнулась и со всего маху снесла последний, одиноко стоящий среди покошенной лужайки синий столб бывшего забора. Водитель переключил передачи, «Шевроле» с проворотом стартанул со двора, выдрав из глины короткостриженую траву, выбрался на дорогу и поскользил вверх по суглинку к бывшим коровникам, туда, откуда пришли Беляев с Шахраем. Выпрыгнувшая из окна собака мчалась следом, отчаянно лая.