– Вам уже лучше?

Она захлопнула глаза, не желая никого видеть и ни с кем разговаривать. Пусть думают, что ей плохо, лишь бы не приставали. Она должна сориентироваться, где она и что тут делает. Это больница. Почему она здесь? Она попробовала пошевелить рукой (глянуть бы, не обрубок ли там!), но ни руки, ни ноги её не слушались! Она испугалась, попыталась встать, но тело было тяжёлым, будто налитым свинцом и совершенно не слушалось. Тогда она заплакала. Слава богу, слёзы послушно вытекали из глаз, зато медсестра или санитарка, участливо расспрашивающая о самочувствии, испугалась и кинулась звать кого-то на помощь.

– Вы можете что-либо сказать, у вас что-то болит, почему вы плачете?

Они задавали вопросы, а она не знала, почему она не может пошевелиться, у неё ничего не болело. Наверное, у неё нет тела! Да, да, она же превратилась в пузырёк! Но почему, откуда и по чему катятся слёзы? Она попыталась что-либо сказать и, действительно, услышала голос, но только не свой:

– Где моё тело?

– Здесь, здесь, всё в порядке, – засуетились женщины в белом.

Подошёл врач. Она уже открыла глаза и рассматривала всех со слезами на глазах. Врач был немолод, с бородкой и внушал уважение. Он снова взял её за руку:

– Что вас беспокоит?

– Где моё тело? Я его не чувствую!

– Вы некоторое время пробыли без сознания, возможно, мышцы затекли. Сейчас вам сделают укол, и всё пройдёт. Вы помните, что произошло с вами? Можете что-либо сказать по этому поводу?

– А что со мной произошло? Я была в саду, там трава растёт на сетке, а под сеткой девушка страшная, без ног, с копытами, лежит на червях, а в трубе…

Она говорила медленно, рассматривая вдали то, о чём говорила и не видела выражения лица тех, кто её окружал. Лица женщин приняли участливое выражение, а лицо мужчины, напротив, стало ещё более строгим.

– Ну, а до этого? Вы помните что-нибудь?

Она напряглась. Какие-то обрывки не очень приятных воспоминаний. Нет, надо всё это собрать в кучу.

– Зачем вы выпили столько снотворного?

Ах, да, да. Теперь она припоминает, что выпила снотворное. Очень много таблеток и микстуру. Всё, что могла раздобыть в аптеке и у друзей, которым нажаловалась на бессонницу. А почему? Ну, да, она помнит и это. Помнит последнюю мысль, перед тем как уснуть:

– Все люди, как автоматы. Я не хочу быть автоматом.

Врач аккуратно положил её руку на кровать и повернулся к медсестре.

– Переведите её в первую больницу.

Ей сделали укол, после которого она снова задвигала руками и ногами, посадили в «Скорую помощь» и куда-то повезли. Пожалуй, её всё это занимало.

«Скорая» остановилась перед трёхэтажным кирпичным старым зданием, которое стояло за забором с колючей проволокой наверху. Над проходной висела большая вывеска: «Психиатрическая больница №1».

Ну, да, куда же ещё переводить человека, который хотел покончить с собой. Будучи студенткой медицинского института, она это очень хорошо знала. Придётся теперь уверять всех в том, что она действительно страдала бессонницей и хотела выспаться перед сессией. Ну, зачем она сказала врачу про автоматы? Наверное, это спросонья! В этой жизни даже во сне надо быть начеку!

Её размышления были прерваны приходом очень симпатичной врачицы. «Ха! Когда я окончу, вернее, если я окончу институт, меня тоже будут звать врачицей или врачихой, или докторицей», – после укола ей было весело.

Врач послушала её, задала несколько незначительных вопросов, на которые получила вполне разумные ответы, и уселась писать историю болезни.

– Ваше имя, фамилия, отчество.

– Меркулова Светлана Владимировна, – ответила она, хотя очень хотелось представиться как-нибудь типа Степанида Абрикосовна Сопливкина, – так, из озорства.