– Имею честь представить святого отца, брата Гуго!

Брат Гуго, дождавшись своего имени, слегка поклонился и пошел спокойным шагом, шлепая босыми подошвами по навощеному паркету. В руках он держал четки, бормоча вполголоса «Pater noster»1.

– Имею честь представить его сиятельству господину маркизу, его милость, капитана гвардейцев, барона Йозафа Иеронима фон Гейделица, – казалось, голос д’Эперне ничуть не изменился ни по высоте, ни по интонации. Однако, за счет паузы церемониймейстер умудрился так выделить немца среди остальных гостей, что шум в зале сразу смолк и все повернулись к фон Гейделицу.

Тот шел, чеканя шаг, придерживая ножны с мечом левой рукой и четко отмахивая правой. Подойдя к ожидавшему его маркизу, он остановился. Молниеносным движением капитан выхватил меч. Сделав несколько финтов, отдал маркизу честь. Меч двигался так стремительно, что воздух, рассекаемый им, завизжал.

Проделав несколько финтов, капитан с лязгом вогнал оружие в ножны, звякнул шпорами, поклонился и замер, выпучив глаза на его сиятельство.

Его сиятельство был в том возрасте мужчины, когда трудно определить возраст. Ему могло быть как тридцать, так и сорок лет. Он носил остроконечные усы и эспаньолку. На висках только начала пробиваться седина. Он оделся в расшитый золотом фиолетовый камзол, такие же штаны и лиловые чулки. На башмаках, с золотыми пряжками, красовались изящные золотые шпоры. Шпага маркиза тоже была скорее декоративным, чем боевым оружием. На целых две пяди короче палаша капитана, она сверкала серебряной рукояткой с изумрудами.

Представление фон Гейделица, видимо, произвело на маркиза немалое впечатление. Он приподнял брови и с чувством произнес:

– О! Вот что значит настоящая немецкая выучка! Браво, браво! Ни один из моих паркетных шаркунов не в силах сделать ничего подобного! Что за шаг! Что за владение оружием! Великолепно! Значит, вы и есть тот герой, который избавил нас от шайки негодяев? Мой дю Перш гоняется за ними битых два месяца, без малейшего результата. Но стоило в наших землях появиться по-настоящему храброму воину – как извольте видеть, банды больше нет!

– Это есть совершенно правильно, ваше сиятельство, – кланяясь, ответил капитан, – aber2 спешу напомнить, что эти abschaum3… эээ… негодяй… плохой человек, так кажется, да, есть очень труслив и пуглив. Они есть прятаться и убегать от отряда дю Перш. Рано или поздно дю Перш, изготовив облава, изловил бы их как заяц. – Капитан учтиво сделал поклон в сторону виконта. – Мне просто не повезло оказаться в месте их засада. Один из моих людей, из мой отряд, получил тяжкий ранений. Благодаря умелым рукам и благородное сердце святого брата Гуго, – тут капитан сделал поклон в сторону францисканца, его жизнь спасена и теперь он выздоравливает.

Брат Гуго заметил, что д’Бюрри уже что-то шепчет на ухо маркизу. Монах легко догадался, что именно, потому что маркиз тут же устремил на монаха заинтересованный взгляд, немедленно забыв о капитане.

– Вот как? Вы и есть брат Гуго, автор тех самых замечательных сонетов? Я с удовольствием послушаю пару-тройку новых виршей, если вы соблаговолите прочитать их для меня! – несколько фамильярно произнес маркиз.

Кордельер слегка поклонился.

Затем маркиз, видимо вспомнив, для чего все собрались, снова посмотрел на фон Гейделица.

– Мой дорогой барон фон Гейделиц, я чрезвычайно рад, что могу лицезреть вас у себя в замке и вдвойне рад, что могу приветствовать в вашем лице немецкую нацию, наших надежных союзников из Священной Римской империи…

Брат Гуго понял, что началась та самая церемония, о которой предупреждал их д’Эперне. Речь маркиза длилась около десяти минут. Затем наступила очередь фон Гейделица. Он поблагодарил маркиза за оказанную честь.