Антара даже не заметила, как оказалась на ногах, ладонь метнулась к опустевшим ножнам.

– Не вздумай, слышишь?!

Ее отчаянный, решительный взгляд разбился о спокойствие собеседника.

– Не глухой. Вот ты дерганая… Ну не хочешь, не буду рассказывать, зачем за ножик-то сразу? – Рик укоризненно смотрел на нее снизу вверх, и девушка вновь опустилась на землю. – Только объясни, почему?

Неужели не понимает?..

– Он же больше всего на свете любит отца! Он живет мыслью, что барона Аннея обманули, оклеветав его, Орвика! Что правда откроется, и отец снова примет его!

Нет, никогда Антара не расскажет правды. Она-то помнила, каким невыразимым счастьем озарилось лицо Орвика, когда он узнал о разбойнике, застреленном на тракте. Что-то в изгнанном баронете изменилось с тех пор, будто выпрямилось, разгладилось… Нет, никогда она не отнимет у Орвика этой надежды, уж лучше пусть он до конца жизни ненавидит Антару, пусть думает, что из-за нее все случилось.

Она замолчала, безнадежно глядя перед собой, а Жаворонок задумчиво поскреб в затылке и припечатал:

– Ну и дура. Один пес, потом узнает.

Он, наверно, был прав, только Антара старалась об этом не думать.

– Может быть. Пусть боги решают, а я этого сделать не могу.

– Ага, удобно, – пробормотал Рик. – Ну пусть решают, что ж я, мешать им стану?.. Тогда скажи-ка мне вот что… Если ты за Орвиком уже месяц таскаешься, ты ж, наверно, и странности всякие подметила, а?

Антара испуганно замотала головой. Она прекрасно поняла, о чем говорит Рик Жаворонок, но не собиралась в этом признаваться ни ему, ни кому-то другому. Знала ли она, что Орвик Анней является колдуном? Знала. Она шла за изгнанным баронетом в ту ночь, когда он вломился в замок, видела, как его преследовала охрана во главе с Вальдом Гартой. Именно Антара вытаскивала Орвика из эверрской реки, потому что сам он был почти без сознания – раненный и изможденный. Едва ли он вообще понял, что на берегу был кто-то, кроме него.

Человек, которого Антара любит всей душой, Орвик Анней – колдун и государственный преступник. И сама она теперь – тоже преступница.

– Я не знаю, о чем ты говоришь.

– Молодец, так всем и отвечай, если еще кто спросит, – кивнул Жаворонок, явно не поверив. Впрочем, не исключено, что о способностях Орвика он знал и сам. Может, они и вовсе были заодно. – И долго ты вот так собираешься?.. Нельзя ж всю жизнь за ним таскаться!

Она не ответила, не смогла сказать вслух эти страшные слова. Что нет ей жизни без Орвика Аннея, что дороги другой у нее нет и не будет. Но Рик и так понял. Махнул рукой, мол, что с блаженной возьмешь.

– Ладно, раз такие дела, то пойду я, мне еще с возлюбленным твоим кой-чего обсудить надо. – Он предостерегающе поднял руку. – Да не дергайся ты, про тебя не скажу – оно мне надо? Только имей в виду, попадешься кому другому, проблемы будут и у тебя, и у Орвика, так что смотри, как бы ему твоя помощь боком не вышла.

Антара об этом думала. И видит небо, пойми она, что допрашивать станут всерьез, ножа бы не выпустила. Только целила бы не в конвойных. Она смотрела, как уходит новый знакомец, и стылые пальцы безнадежного, беспросветного одиночества, неизвестно когда успевшие ослабить хват, вновь смыкались на горле.

Он вертел головой, разглядывая залегшие среди разнотравья каменные гребни, провожал глазами кряжистые, низкорослые дубки. А вон там, за излучиной должен начинаться лес. Сколько ж там грибов было тогда, в одиннадцатом! Но еще больше было трупов: глаза некуда деть, чтоб не зацепить очередного мертвеца, нанизанного на стрелу с красивым соколиным оперением. А может, Лиару это казалось с непривычки. Все-таки, не так уж многое он успел повидать к своим шестнадцати. Это сейчас зачерствел, пообтерся. Теперь его не выворачивало бы наизнанку при виде опушки, заваленной трупами, и не оборачивался бы он на каждом шагу, содрогаясь от чувства, будто все они укоризненно глядят ему в спину.