– Сына, маме рано на работу вставать. Мама очень устала. Давай завтра почитаем? – сонно отвечала она.

– Ладно, завтла почитаем.

Санька выключал настольную лампу, аккуратно обнимал маму за живот и тихо засыпал под ее теплым боком.

На следующее утро у сына была высокая температура, сильный жар, от которого его колотило, беспрестанный кашель, который шел из глубины его маленькой груди.

«Глубокое воспаление легких» – такова была констатация врача, которого вызвала на дом бабушка.

Алла раньше всех уходила на работу и не могла этого знать. Дед Афанасий сообщил ей об этом, когда пришел на проходную фабрики, где она работала. Такой была цена за ожидание мамы на осенней улице.

1964-й

Недели две как уже стоял ноябрь. Дожди лили практически не переставая. Холодный ветер заставлял селян кутаться в теплые демисезонные пальтишки и надевать кепки или вязаные шапки. Ноги даже в осенних ботинках замерзали и промокали, так как лужи не оставляли ни одного сухого места на тротуарах.

Алла, молодая, симпатичная с черной как смоль длинной и толстой косой девушка, третья из девяти детей семьи Бочкаревых, готовилась с сыном к выписке из больницы. Ее трехлетний сынишка подхватил воспаление легких месяц назад – в такую погоду не мудрено – и они с высокой температурой почти три недели пролежали на стационарном лечении.

Наступило долгожданное утро, когда после осмотра врач – симпатичная женщина средних лет с очень добрыми и веселыми глазами – положила себе на колени фонендоскоп, улыбнулась и сказала лежащему на больничной койке с задранной до шеи пижамой мальчишке:

– Ну вот, теперь порядок! Хрипов уже нет. – Затем обернулась к матери ребенка и добавила: – Зайдите минут через пятнадцать ко мне в кабинет, я вам подготовлю выписку.

Теперь улыбки расплылись и на лицах всех остальных соседей по палате. Все радовались друг за друга, когда кого-то выписывали – взрослым всегда неспокойно на душе, если ребенок болеет.

– К дедушке пойдем! – тут же сел на кровати и выпалил радостно мальчик.

– И к бабушке! И друга Вовку увидим! – добавила с улыбкой его мама.

– Саса, не уходи, – возле кровати мальчика стояла малышка с прижатыми к груди маленькими ручками, соседка по палате. Она лежала здесь со своей бабушкой.

– Тебя тоже сколо выпишут, – прокартавил мальчик, – и пойдем на голку гулять. Я тебе свою иглушку оставлю, – быстро нашелся что сказать он. Взял с кровати и протянул девочке маленького беленького плюшевого мишку, как бы постарался ее успокоить.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила девочка, взяла игрушку в руки и прижала к своей груди. При этом она не отводила своих больших и красивых глаз от мальчика и продолжала стоять рядом с его кроватью.

Взрослые спокойно наблюдали за сценой расставания. В дружбе и отношениях малышей всегда много искренности и честности.

Пятнадцать минут пролетели как одно мгновение. Санька аккуратно укладывал свои немногочисленные вещи в стопку на кровати, чтобы, пока мама ходит к врачу за выпиской, не терять зря времени. Ведь теперь можно будет пойти гулять! Можно будет пойти к другу в гости! Можно… да все теперь будет можно!

Окна в палате были занавешены белыми небольшими шторками, поэтому никто и не заметил, что на улице началась…

– Саш, – широко раскрыла дверь в палату его мама, – посмотри, что за окном делается!

– Что? – повернулся к матери и удивленно спросил мальчик.

– На улице снег идет! Смотри, какие огромные хлопья! Смотри, как красиво!

Молодая девушка произнесла эти фразы так, как будто и сама в первый раз в жизни все это видит. Алле было всего двадцать четыре года. А за большим окном больничного коридора плавно опускались и густо падали крупные хлопья снега. По всей вероятности, снег шел уже несколько часов, потому что усыпал собой аккуратно все дорожки вокруг, все деревья и кусты, крыши домов и теперь, наконец, принялся за утренних прохожих.