– И как его много! – добавила мать.

Однако всю банку они не осилили. Прикрыли крышку, завернули ее в газету и убрали в сетку с хлебом.

– Чаю горячего хочется, – вздохнул сын.

– Да, где бы теперь кипяточка раздобыть? – произнесла громко Алла – как бы спросила всех присутствующих.

– Здесь нигде нет, – отозвались пассажиры и кассиры.

– Вы купите в магазине кипятильник и кипятите в кружках, – посоветовал один из пассажиров.

За короткими разговорами о том, «кто – откуда – и куда» скоро наступил вечер. Никаких рейсов в течение дня не было. Темнело, и нужно было где-то переночевать.

– У нас гостиниц пока нет, – закрыв дверь в отдел с кассами, сказала сотрудница «аэропорта». – Спите здесь, в зале. Тут хоть не так холодно, как на улице. Да и уходить отсюда далеко нельзя. Каждую минуту может прилететь борт, и если вы его пропустите, то проторчите здесь долго. Как услышите шум вертолета, выходите и узнавайте, куда он идет, – посоветовала женщина.

Пассажиры, кто не улетел, давно заняли себе места вдоль стены и улеглись. Кто подложил себе под голову сумку, кто – шапку, кто постелил газеты и лег на них. Алла тоже расстелила несколько газет на полу, и они с сыном устроились на ночлег. Уснули они буквально сразу – настолько они уже устали от своих нынешних мытарств.

Рано утром шум идущего на посадку вертолета разбудил немногочисленных ночлежников, и они все дружно вскочили со своих мест, высыпали на улицу и пошли узнавать, куда направляется этот борт.

– Вы куда летите? – громко, так, чтобы было слышно сквозь шум двигателя и свист винтов вертолета, спросил мужчина у пилотов.

– Мы – в Яр-Сале. А вам куда?

– А, нет, нам в другую сторону, – ответил мужчина. По всей вероятности, он знал, о чем сказал пилот.

– А Яр-Сале – это что? Это далеко от Надыма? – спросила Алла. Она зябко куталась в свое легкое пальтишко, которое еще не успела застегнуть.

– Это в другую сторону, – махнул рукой пилот, – это через Губу.

«Эх, вот заехали мы!» – подумала Алла. «И когда будет этот наш вертолет?» – задала она сама себе мысленно вопрос, повернулась и, подгоняемая ветром от вращающихся винтов Ми-4, пошла назад в здание.

– Будем ждать следующий, – сказала женщина, соседка по ночлегу.

Люди вернулись в здание «аэропорта» и расселись по своим «спальным» местам. Разговаривать не хотелось, потому что от прерывистого сна на «неудобных кроватях» у всех болели спины, бока, локти, ноги, бедра.

Санька тоже проснулся от стука громко хлопающей входной двери и сел. Он оперся на стену и обхватил колени руками.

– Мам, когда мы уже дальше поедем? – сонно спросил он.

– Поедем, сынок, поедем, – успокаивала сынишку молодая мать, – вот прилетит наш вертолет, и полетим. – Она улыбалась и смотрела сыну в глаза для большей убедительности.

Девушка понимала, что ей хныкать и раскисать нельзя, – она едет с маленьким ребенком. Какой пример она подаст сыну, если будет капризничать? С этими мыслями она прислонилась спиной к деревянной стене «аэропорта», обняла колени, как и ее сын, и стала ждать, когда здание сотрясут звуки от посадки очередного вертолета.

Так, в беготне от борта к борту, прошел второй день. Хотя Алле и отдали кипятильник двое из мужчин, которым повезло – они улетали, и можно уже было попить горячего чаю, но теперь уже, кроме хлеба, в горло ничего не шло, включая вкусную тушенку, которую «на Земле» днем с огнем в магазинах было не найти.

Пассажиров, ожидающих вылета, тем временем в здании «аэропорта» не убавилось, а наоборот, прибавилось. Стало тесно. Алла с сыном отодвинулись в самый угол «зала ожидания». С одной стороны, это было хорошо, потому что все знали, чьи там места. С другой стороны, когда приземлялся вертолет, то мать с сыном оказывались в самом хвосте толпы, а на борт часто брали только по два-три человека. Рейсов было не очень много, и на Надым пока не вылетал ни один из них. Постоянно для Аллиного уха звучали какие-то новые и новые незнакомые географические названия, которые ей ни о чем не говорили: Ныда, Кутопьюган, Нори…