Расскажите, с чего начиналась «Белорусская деловая газета»? С чем была связана идея открыть первое деловое издание в Беларуси?

Александр Вольвачев: Начиналась с провала путча в августе 1991-го. Беларусь стала независимой страной, все здесь стало быстро меняться. Появилось ощущение свободы. У журналистов – писать без оглядки на партийную цензуру, у предприимчивых людей – заниматься бизнесом, что перестало считаться преступлением. Тема экономическая очень актуализировалась, и мы хотели ориентироваться на новые интересы аудитории. Причем наша газета не была первой, на тот момент уже выходили «Белорусский рынок», «Белорусский предприниматель». Еще раньше, в 1990-м году, появился журнал «Дело». А газета «Биржи и банки» стала регулярно выходить с февраля 1992-го года. Почему такой выбор темы? Где-то за год до этого редактор «Дела» Виктор Жук пригласил меня для организации ежемесячника «Белорусский деловой вестник». Я тогда работал в БелТА и одновременно – собкором газеты «КоммерсантЪ». «Вестник» аккуратно выходил, несколько номеров в англоязычной версии даже было напечатано в США американскими партнерами Жука. Вот через пару месяцев после путча Марцев – он в то время заведовал бюро «Коммерсанта» в Беларуси – предложил выпускать белорусский аналог «Коммерсанта». Аналога, конечно, не получилось. Поначалу газета выходила на восьми страницах формата А3. Содержание было довольно примитивным, ведь тогда и эта новая «рыночная экономика» была такой же примитивной. Чтобы как-то оживить скучную информацию о котировках валют, о биржевых торгах, мы на первой странице печатали графические иллюстрации Сергея Стельмашонка. Выглядело интересно. Первый тираж был 8000. Продать его, особенно в «нужные руки», было трудно, и мы первое время пачками вывозили газету на биржи и там распространяли бесплатно. Государство на это не обращало внимания, оно тогда никак не регулировало издательское дело, да и вообще мало во что вмешивалось.

Кто финансировал выход газеты на первом этапе?

А. В.: Деньги дал Лева Ратнер, кажется, он был одним из первых белорусских кооператоров. Я раньше не был с ним знаком, его увлек этой идеей Петя Марцев. Замысел был такой: я занимаюсь издательскими делами, а Марцев и Ратнер – торговым бизнесом. Из доходов этого бизнеса задумывалось финансировать развитие газеты. Но так не получилось. Торговля сначала не очень удачно складывалась, и газета очень экономно, эволюционно развивалась. Все наши «бизнесы» размещались в общежитии какого-то ПТУ, недалеко от площади Казинца, редакция занимала одну комнату. За аренду редакция не платила, хотя можете себе представить уровень затрат, а на остальное пыталась сама зарабатывать. Не было денег на нормальный компьютер, который мог бы «потянуть» издательские программы, на лазерный принтер, чтобы распечатывать оригинал-макеты для типографии. Поэтому версталась газета – представьте себе – в другой редакции, в журнале «Нестор-вестник», который издавал Анатолий Кирюшкин. Тоже, кстати, один из зачинателей деловой прессы. А потом газету серьезно поддержали ее читатели-бизнесмены. Но все равно без участия Ратнера ничего бы не получилось. И участвовать в газетном проекте он согласился без всякого расчета на прибыль, ему это было интересно. Когда мы начали издавать газету и регистрировали предприятие, я был учредителем как физическое лицо, а Марцев с Ратнером как партнеры по фирме «МАРАТ», они назвали ее по начальным буквам своих фамилий. Они не так много вместе поработали, меньше года. Ратнер ушел вынужденно, но причины я не знаю и сейчас. Он уехал по каким-то делам в Америку, его не было с месяц. А когда вернулся, что-то произошло, что вынудило его уйти. Думаю, Марцев просто выжил его из «МАРАТа», наверное, показалось, что трудности миновали и можно обойтись без партнера, который считался главным. Если бы Лева остался, все в нашем проекте могло бы сложиться иначе. Но Ратнер и без Марцева состоялся как солидный бизнесмен, а вот у Пети это не вышло – все его торговые проекты балансировали на грани убыточности. Потом, году в 1993 м, Марцев предложил исключить Ратнера и из издательской фирмы. И я как учредитель в этом участвовал, голосовал «за». Ратнер просил оставить его, говорил: «Зачем исключать? Я же ни на что не претендую». Я считал, что поступаю как Петин друг, но ясно, что поучаствовал в пакости. До сих пор остался осадок от этой истории.