– Милина, что ты тут делаешь? – во двор вышел мужчина в коричневой кожаной куртке нараспашку. Он выглядел лет на десять старше любительницы роз. В его коротких черных волосах серебрились редкие пряди седины, а смуглое гладко выбритое лицо перечеркивали глубокие морщины. – Неужели не будет другого дня, чтобы проредить розы, м?

Адалина отступила на шаг, пропуская мужчину мимо. Он тоже не был безликим пятном для умершей.

Милина подняла голову на звук голоса, но не глаза.

– Извини, дорогой, – пролепетала она, крепче сжимая секатор. Ее костяшки пальцем побелели. – Я подумала, что в туман розам легче расставаться с собратьями, с теми, что увяли.

Адалина в немом удивлении вскинула брови. Женщина в белом несла несвязную околесицу, а ее муж непроизвольно сжимал кулаки, борясь с гневом, подступившим к горлу.

– Заходи в дом, – с трудом сглотнув, велел муж. – Не дай Бог, соседи услышат твою болтовню.

– Не думаю, что они подслушивают, – беспечно отмахнулась Милина и вернулась к кусту роз. – Соседи, наверное, привыкли к чужим разговорам и перестали обращать внимание. Вряд ли они заметили, что в этом доме хозяйка сменилась.

Мужчина побелел и по цвету почти слился с фасадом особняка. Его пульс участился от одной только мысли, что сейчас жена пустится в подробный рассказ, куда же делась другая хозяйка. К счастью любительницы роз, она вовремя замолчала.

Адалина долго всматривалась в их лица под аккомпанемент негромкого напева из прошлого.

– Эд, ты боишься, – почти шепотом заметила Милина, срезая очередную увядшую розу, – что я скажу, куда вчера ушла та девушка, да? Но мне не надо это рассказывать тебе, дорогой, потому что ты сам был там. Ты проводил ее туда.

Если бы Адалина могла, то воспламенилась бы сейчас, чтобы сжечь убийцу заживо. Она ухватилась за куст роз, когда ноги подкосились, но ладонь прошла сквозь листву, и Адалина потеряла равновесие. Она обессилено рухнула на дорожку, покрытую мхом.

– Готовый сюжет для сериала, – проронил Фин и присел на корточки перед оторопевшей Адалиной. – Вот о чем я говорил – подарок судьбы ускорил поиск прошлого, но не дал покоя.

– Прошло пятнадцать часов шестнадцать минут с момента вашей смерти, Адалина Золова, – будничным тоном сообщила Рин, встав позади души. – Неужели вы еще не набегались?

– Нет, – охрипшим голосом ответила Адалина, не спуская глаз с Эда. – Я хочу знать, где то самое место. Он должен его показать!

Фин и Рин обменялись взглядами.

– Не ждите этого от живого человека. Он не слышит и не видит мертвых, – с толикой сочувствия произнес Фин.

– Ваши желания больше не влияют на других людей, – жестко заявила Рин, вынимая из кармана смартфон. – А вот что влияет на вас так это время. Оно на исходе. Осталось меньше трех часов. Ваше имя почти наполовину стерлось из списка.

Адалина закрыла глаза. Мысли бурлили, голова гудела от них, память стояла непреступной крепостью, прошлое не проявлялось как фотопленка старого сломанного фотоаппарата. Только крохотные обрывки вспыхивали перед глазами: Эд – тот самый любимый, которому она готовила завтраки, собирала обеды на работу, но… вот чем обернулась спокойная жизнь синицы в клетке.

Душа зябко поежилась, будто продрогла до костей.

– Я пойду до конца, – решила Адалина не отступать от задуманного. – Приходите туда за мной. Я буду вас ждать.

Коробочка в ее призрачных руках потяжелела. Она открыла крышку, взяла игральные кости и бросила их себе под ноги. В третий раз выпали единицы, и мерцающий кокон поглотил Адалину.

– Может, надо было сказать, что она уже была в том месте? – задумался Фин, глядя на ссору мужа и жены. – Это сэкономило бы нам время.