В горах ложатся спать рано, с закатом солнца. Поэтому в селе Балахани не светился ни один огонек, темный массив горы казался бы необитаемым, если бы не световой круг ниже по склону.

Дом Омара стоял на отшибе, его гостей никто из сельчан не мог увидеть, если не наблюдал специально, но это никому бы не пришло в голову: все знали, что за люди иногда к нему заезжают. Луна светила, как желтый фонарь, звезды блестели на черном небосклоне, словно вошедшие в моду точечные галогеновые светильники. Висящая над верандой лампочка без абажура освещала накрытый стол, стоящий внизу мангал, возле которого хлопотали седобородый хозяин и мальчик, чьи щеки еще не знали прикосновения бритвы.

Шашлык был почти готов и в свежем горном воздухе витал такой запах, что устоять было невозможно. А Оловянного всё не было. Осман снял с шампура первую порцию, сложил в фарфоровую тарелку, накрыл лавашом, нахмурился. Баранье мясо надо есть сразу, с костра, иначе можно отдать его собакам. Правда, четырнадцатилетний Камилл поддерживает огонь и готов поставить свежие порции, но бесконечно откладывать застолье нельзя: это неуважение к хозяину…

– Слушай, Аваз, поторопи своих друзей, ночь уже!

– Сейчас, сейчас, только пробу сниму.

Абрикос наколол кусок мяса на кинжал и, обжигаясь, жадно проглотил.

– Мама говорит, что если с ножа кушать, то будешь злым, – сказал Камилл, исподлобья рассматривая гостя.

– Мне как раз это нужно, – подмигнул мальчику Абрикос. – А то я слишком добрый. И меня все обижают.

Таким же образом съев второй кусок, он вызвал по рации Сапёра:

– Ну, куда вы там пропали? Шашлык остывает…

– Какой шашлык? – ответил сонный голос.

– Как какой? Вы когда приедете?

– Тебе Столб не сказал? Опять тупит, что ли? Мы сегодня не приедем.

– А как бы мне Столб сказал? Он же с вами остался!

– Я не понял… Они что, ещё не доехали?

– Никого нет.

– Куда они могли мотнуть? Столб, в натуре, как столб, отмороженный… Может, в Буйнакск в сауну? Руслан же их порвёт… Ладно, жди!

Через десять минут Абрикосу позвонил сам Оловянный:

– Не приехали?

– Нет.

– Давай быстро сюда!

– Куда «сюда»?

Сообразив, что Абрикос не знает, где они находятся, Оловянный на секунду задумался.

– К развилке на нижнюю и верхнюю дороги едь! Возьми всех, кто там из наших есть, и быстро…

– Так здесь, кроме Омара с его мальчишкой, и нет никого.

– Значит, сам приезжай! Быстро! У них у всех телефоны выключены, рации не отвечают. Искать поедем!

– Я понял, выезжаю!

Наспех съев еще пару кусков мяса, Абрикос прыгнул в машину. Темная горная дорога не позволяла разогнаться, минуты растянулись в часы, сердце колотилось, чувствуя недоброе. С одной стороны, ничего со Столбом и его людьми на собственной территории случиться не могло, с другой – куда они могли деться? Сорвались в пропасть? Но не обе же машины сразу!

На середине ущелья, из-за изгиба дороги, впереди выбивались слабые отблески пламени. Повернув, увидел догорающие костры и сразу понял, что это догорающие машины! Если бы он ехал через два часа, то мог проскочить мимо и ничего не заметить.

Бросив свою «девятку» с открытой дверью прямо на дороге, Абрикос достал заткнутый сзади за брючный ремень «стечкин», приготовил фонарь, собравшись, будто перед прыжком в прорубь, выскочил из кабины и перебежками приблизился к «Приоре». Весь кузов в пробоинах, стекла разбиты, дверь переднего пассажира открыта, внутри полно обугленного мяса… Отвратительная вонь паленой плоти переплелась с запахом недавно съеденного шашлыка, и его вывернуло наизнанку…

Пошатываясь и вытирая рот рукавом, он подошел к перевернутому джипу. Тот выглядел примерно так же, даже хуже – вдобавок к пробоинам у него взорвался бак, всю заднюю часть разворотило. И такое же месиво внутри, и тот же ужасный запах… Абрикос отбежал в сторону, но его все равно вырвало. От избытка адреналина тело бил озноб. Казалось, что из окружающей ночи глядят десятки вражеских глаз.