Развернувшись, она вышла из комнаты, плавно покачивая на ходу полными бедрами. После чего Артема посетила мысль, что возможно им с Михаилом стоит убраться отсюда прямо сейчас. Не дожидаясь, пока она озвучит свою просьбу. Судя по Мишиным глазам, его посещали весьма схожие мысли.

Ольга Максимовна вернулась через несколько минут, неся на вытянутых руках почерневшую от времени икону с изображением непропорциональной физиономии ярких психоделических цветов. Глядя на которую, Артем невольно залюбовался восхитительным богохульством открывшейся ему картины. Стройная зрелая женщина в корсете с голой грудью, несущая впереди себя икону никоим образом не соответствовала общепринятым представлениям о крестном ходе. Для еще большей популяризации религии в массах не хватало только полуголых мулаток танцующих с хоругвями в руках у алтаря.

– Это лик Макария Мирославного, старинная чудотворная икона, которую Влад завещал Новозаветинскому монастырю, – пояснила вдова, подойдя поближе. С иконы неприязненно смотрел гуманоид с очевидными признаками гидроцефалии. Артем попробовал угадать, чем руководствовались иконописцы при изготовлении подобных образов. Возможно, из-за отсутствия эротического контента они специально рисовали максимально уродливо, чтоб молящихся не посещали плотские мысли и не возникало желания предаться греху.

– Мне сейчас совершенно некогда везти ее туда, – продолжила хозяйка дома, – но если вы сможете ее передать по месту назначения, то я буду вам очень благодарна.

– Хорошо, – согласился Артем, с готовностью беря икону и быстро засовывая ее подмышку. В конце концов, он был вынужден признать, что это не самое страшное, что она могла бы у них попросить.

– Только постарайтесь быть с ней максимально аккуратны, – добавила хозяйка, нервно подтянув рукой край чулка, – икона редкая, старая и дорогая. Вы даже не представляете, с каким трудом она мне досталась.

– Не переживайте, – заверил ее Михаил, целуя ей руку, – обещаем, что будем ее беречь, как всемирное наследие ЮНЕСКО.

Ольга Максимовна благодарно обняла Максима и Артема, обдав на прощание сладким запахом пота и духов.

– Спасибо, что пришли.

– Ну что вы… это был наш долг… Всего доброго, – крикнул перед уходом Артем Леониду Викторовичу, на что тот опять только кивнул и промычал что-то невнятное.

– Все как ты и говорил, интеллигентная и благочестивая женщина, – сказал Миша, выходя из коттеджа.

– И набожная, что самое главное, – подтвердил Артем, придерживая подмышкой деревяшку с изображением святого, – осталось только выяснить, где находится этот чертов монастырь.

Ольга. Село Пыжи Тульской области, 1987 год

Ольга, сидя на кухне, ела борщ, привычно не обращая внимания на доносящуюся из приемника бойкую музыку, запах лекарств въевшийся по всему дому и монотонные причитания матери из соседней комнаты, кажется, решившей побить все рекорды по непрерывным жалобам на судьбу. Накопившаяся за день усталость отталкивала от границ сознания окружающую суету, погружая девушку в какой-то полулетаргический сон.

Отрешенно наблюдая, как серая алюминиевая ложка раз за разом зачерпывает бурую жидкость с белесыми разводами сметаны в керамической тарелке с паутинкой трещин на старом глазурном покрытии, и, проглатывая горячую жижу, Ольга не заметила, как пропустила обращенную к ней фразу.

– … ты слышишь, что я тебе говорю? – на тон громче повторила мать, отодвигая занавеску в дверном проеме и неторопливо выходя из спальни, с трудом неся свое грузное тело.

– Что? – сухо переспросила Ольга, отогнав надоедливую жирную муху со стола, даже не пытаясь сделать заинтересованный вид. Доносящаяся из динамика песня про стены древнего кремля и без того делала этот разговор излишне бравурным.