– Не твое дело, ясно? – Ави совсем смутилась. – Я про твоего парня хоть раз спросила?

– Про моего парня? – Тайра перестала улыбаться.

– Даже знать не хочу, – Ави категорично разрезала воздух ладонью. – Целее буду. Бери с меня пример.

– Стоп. Что значит «целее буду»?

– То и значит, – Ави маршевым шагом двинулась к общежитию.

– Дрезден или Монсальват? – вслед ей крикнула Тайра.

– Не разбираюсь, – не оборачиваясь, ответила Ави и скрылась за поворотом.

– Дрезден, – сделала вывод Тайра.

– Дрезден, – послышался из-за спины стальной голос Гу.

Тайра обернулась. Гудрун была при параде: светлый пиджак застегнут на все пуговицы, длина юбки выверена до миллиметра, каблуки вполовину длиннее привычных. Неизменными остались только строгая прическа и идеальный маникюр на средней длины ногтях.

– Мэм, – Тайра прижала руку к сердцу и поклонилась.

– И когда ты собиралась со мной поговорить? – строго спросила Гу.

– Я не думала об этом, мэм. Не хотела обидеть, извините.

– Я не в обиде. Но я имею право знать, жива ты или нет. Это ясно?

– Ясно, – Тайра улыбнулась. – Оказывается, я по вас соскучилась. Меня давно никто не отчитывал.

– Могу подзатыльник оформить, и не посмотрю на твои годы!

– Что у Ави с Дрезденом? – Тайра сменила тему: говорить про возраст не хотелось.

– Дрезден ищет твоего… – Гудрун поморщилась, – Первого Рыцаря. Дурацкое название. Когда ты покинула Брюгге, Дрезден тебя потерял. Они предположили, что ты можешь быть с ним в данный момент, а Ави, вероятно, знает, где именно вы можете быть. Как ты понимаешь, задавать вопросы в Дрездене умеет только Ангерштайн, так что… Ави пришлось немного подраться.

– Вот черт…

– У тебя вроде бы были еще подруги?

– Хидамари, – мрачно сообщила Тайра. – Она ничего не знает. И тоже при случае не преминет катаной помахать: тут Дрездену не позавидуешь. Аиша должна быть дома… Она вообще не при делах. Я не видела ее уже давно. Вот все мои подруги.

– А Рания?

– Мы никогда не дружили. Я пыталась, но ничего не вышло.

– А Фарха? – на всякий случай спросила Гудрун. – От нее можно что-то узнать?

– Однозначно нет. Я рассказываю ей, что у нас происходит, но на следующий раз она ничего не помнит. Она застряла в том дне, когда стала птицей. И каждый раз ее сознание все сложнее пробуждать. Однажды она вообще не вспомнит, что была человеком.

– И когда вы собираетесь дать ей новое тело?

– Когда найдем подходящее. Пока таких нет. Салто ее будто проклял, – Тайра сказала это со злостью, но отчаянья в голосе было примерно столько же. – Мы с сэром ′т Хоофтом вдвоем не можем ее закрепить. Она вырывается и прячется в теле Амины. Макс с Морисом ищут другие тела. Уже взрослые и со способностями к магии. Близкие по параметрам к телу Фархи. Но пока все попытки приобрести такое тело неудачны.

– И как вы собрались приобрести тело? – уточнила Гудрун. – Я, прости, не всегда понимаю вашу изуверскую некромантскую терминологию. А по тому, что я понимаю, мне кажется, вы собрались кого-то убить.

– Мы не можем. Закон запрещает. Мы пытаемся договориться.

– Со своей совестью или с господином Хранителем?

– С владельцем тела. Мы хотим произвести обмен. Обменять тело, способное к магии, на такое же, только реплицированное и без способности проводить магический поток. Мы переселили бы душу владельца в новое тело, а его старое отдали бы Фархе. Может, так у нас получилось бы ее вернуть… Это теория. На практике мы не проверяли.

– Почему?

– Слышали об Ониеке Окоро?

Гудрун покачала головой.

– Вот и я не слышала, пока Макс не рассказал. Это французская модель родом из Нигерии. Лицо многих серьезных компаний, от имени которых она занимается благотворительностью. Строит больницы и школы в самых бедных поселениях Нигерии, проводит туда воду… Макс ее так и засек, он же в модельном мире как у себя дома. Обратил внимание на ее уникальную способность находить воду в пустыне. Она просто идет по песку, а потом останавливается и показывает себе под ноги. И там роют колодец. Ониека Окоро ни разу не ошиблась. Ее не однажды проверяли, думали, что она в сговоре с геодезистами и крупными корпорациями, но эти предположения не подтвердились.