– Это крис6, – сказал ′т Хоофт.

– Это яванский Нгерис, – поправил Саид. – Древнее магическое оружие, которое в Дрезденской Академии используется с целью наказать виновного или оправдать невиновного.

– И как это происходит?

– Его вонзают в сердце, – аль-Малик дотронулся до своей груди. – Если человек говорит правду – клинок изымается обратно без причинения вреда. Если человек лжет – клинок мгновенно убивает. Все просто.

′Т Хоофт не отрываясь смотрел на Саида, и во взгляде Некроманта читался тот же вопрос, который в мягкой форме не так давно задал Ангерштайн. Йен осторожничать не стал.

– Ты совсем спятил?

– Мы пытаемся спасти вашу Ученицу, сэр хет Хоофт, – не испугался Саид. – Бояться вам нечего. В конце концов, это не вам в сердце воткнут Нгерис.

– Вот именно, – из последних сил сдерживая себя, ответил ′т Хоофт. – А если клинок ошибется?

– Он не ошибается. Это древний артефакт, он сотни раз заклят еще при изготовлении, он срабатывает безошибочно.

– И когда был последний раз? – Тайра все еще не могла отвести взгляда от клинка.

– Последнее официальное упоминание об использовании Нгериса датируется тысяча восемьсот девяносто первым годом, – без запинки сказал аль-Малик. – Давайте обойдемся без исторических справок, мы потом расскажем вам все, что знаем. Давайте уже уйдем отсюда.

– Не думаю, что меня может убить кусок стали, воткнутый в сердце, – поделилась соображениями Тайра. – Я же некромантесса. Раз на мою голову этот Нгерис не претендует, бояться нам нечего, сэр. Давайте и правда закончим и уйдем отсюда.

– Тайра, – ′т Хоофт понизил голос почти до шепота, – ты же понимаешь, что у любого магического артефакта есть постэффект. Марк против использования Нгериса, и не он один.

– Отступать некуда, сэр, – Тайра обернулась и посмотрела на Райкера. – Нам с вами постэффектов бояться стыдно. Переживем.

Хет Хоофт еще некоторое время молча созерцал мерцающий клинок, потом повернулся к Ангерштайну и кивнул. Ректор промолчал. По его взгляду было понятно, что он решения мага не одобряет, но отговаривать больше не будет.

– Хорошо, – Тайра вышла вперед. – Саид, давай сюда крис, – она протянула руку.

– Вам клинок не дастся, дар-аль′Кхасса, – сказал Ангерштайн. – Его может взять только выпускник Дрезденской Академии.

– Тогда, – Тайра снова поймала взгляд Райкера, – предоставляю право проткнуть мне сердце герру Райкеру.

Дэн выразительно взглянул на ректора, но тот не сказал ни слова.

– Почему я? – Дэн переадресовал свой вопрос Тайре.

– Считайте это моим извинением за Брюгге. Вы ведь наверняка хотите со мной поквитаться.

– Не хочу, – Райкер подошел к Саиду и вынул из коробки клинок.

– Но клинок вы все же взяли, – заметила Тайра. – О чем я и говорила: вы делаете странные выборы.

– Я не дурак, госпожа аль′Кхасса. Я понимаю, что вы снова заставляете меня участвовать в спасении вашей жизни, но и в этом случае все в пользу академии. Мы тут не стремимся повторить Караджаахмет, если вам это еще не ясно.

– К делу, герр Райкер, – Тайра указала взглядом на клинок, и Дэн не заставил просить себя дважды.

…Тайра вышла за Грань. Мир засветился зеленым, и теперь она отчетливо увидела пятнадцать мужчин, наблюдающих за ней из полутьмы аудитории. Оставшаяся от когда-то красивой саламандры Хат-Хас когтистая лапка царапала верхний шрам, Тайра пошевелила плечом, пытаясь ее успокоить, но это не помогло. Тайра заставила себя сделать вдох, потом еще один…

– Мне не больно, – она обернулась к ′т Хоофту. – Совсем. Странно…

– Не отвлекайся! – почти прошипел Саид.

Тайра посмотрела на Ангерштайна и твердо произнесла: