Организм отказывается принимать все, что он ест, надевает и видит.

Недолго думая, моя мама берет билеты в Израиль, и мы улетаем.

Завернутая в несколько одеял, я лежала днями напролет под зонтиком на пляже. Когда солнце садилось, я шла на пирс. Пляж назывался «Dolphins» (дельфины). Вход в воду по бокам был огорожен сеткой, там, где стояли буйки, сетка очерчивала квадрат. Деревянный пирс огибал буйки и огороженный вход в воду. Сюда из открытого моря приплывали дельфины. В свое время их прикормили местные работники дельфинария. А потом они и сами стали приплывать по своей инициативе целыми стаями на пляж за кормом. Вскоре пришлось огородить пляж, так как дельфинов стало слишком много. Потом из этого сделали бизнес, и пляж стал платным, а деньги идут на покупку рыбы для дельфинов.

Я села на краю пирса и опустила ноги в море, как вдруг моих ног коснулся дельфин. Он был огромный и проплыл прямо подо мною. Я коснулась его спины рукой, и он медленно поплыл дальше. Что-то щелкнуло у меня внутри, и я заплакала.

Я и этот дельфин были пленниками своей рутинной жизни. Мы утратили страсть к приключениям и путешествиям. Нам больше не нужно было выходить в открытое море в поисках рыбы. Мы оказались несвободны в своем выборе комфорта. Ведь в поиске рыбы заключается весь смысл слова «жизнь». Это и взлеты, и падения, и страсть к новым местам и людям. Мы перестали жить и нуждаться в кислороде. Все, что мы так тщательно строили, рухнуло.

Прошло несколько месяцев, и наступила весна. Головные боли уже стали нормой. Пачка таблеток уходила за два дня. Придя домой после работы, я как обычно легла передохнуть на диване и посмотреть сериал.

Внезапно зазвонил телефон. Я потянулась за ним и упала. Влезть обратно на диван я смогла лишь через несколько минут, с огромным трудом и непониманием происходящего. Повернув голову в сторону телефона, я почувствовала сильнейшее головокружение. Ноги перестали слушаться меня. Руки еще двигались, но становились слабее с каждой секундой. Где был тогда мой муж Костик – не имею ни малейшего понятия.

Я набрала номер мамы: «Приезжай». Мама была врачом, и она забеспокоилась, что возможно это был инфаркт или, того хуже, инсульт.

Но тогда я еще не знала о связи тела и души и даже не могла предположить, что тело просто отказалось нести на себе такой груз переживаний и нервов.

Мама таскала меня на себе в уборную и ванную комнату. Кормила из ложечки, одевала и мыла. Через неделю я смогла делать первые шаги. Еще через несколько дней мама организовала встречу с врачом. Зайдя в кабинет, врач сделала пару движений руками, повернув мою голову сначала вправо, потом влево и, резко скрутив ее, вставила два первых позвонка на место. Я почувствовала прилив сил. Голова больше не кружилась, и я спокойно смогла ходить.