– Так зачем же ты пришёл? – искренне изумилась сущность из бездны. – Оставь меня в покое и беги, маленький трёхлетний мальчик Мо…

Эта фраза пригвоздила Виннфледа к месту. Он раскрыл рот, забывая всё, что желал произнести. Мысли роем закружились в голове.

– Я была в твоём сознании, Морган, – прохладно напомнила Тьма. – Лив видела созданную иллюзию, а я – сокрытую правду. Тебе не стоило возвращаться. Я то, чего ты боишься больше всего.

– Я научился перебарывать страх темноты. Нужно только собраться, – возразил Виннфлед, сжимая кулаки и закрывая глаза. Принялся считать, избавляясь от посторонних наваждений.

Тьма расхохоталась.

– Разве я говорила об этой фобии?

Мо резко распахнул глаза и полетел в пустоту.

***

Инкуб пришёл в себя на полу у кровати Обливион. С трудом опёрся на руки и сел. Огляделся. Девушка лежала в прежней позе, сохраняя отсутствующее выражение. Виннфлед выругался. Вскочил на ноги, ощутив от резкого подъёма тошноту. Замер, перевёл дыхание. Раздражение постепенно вытесняло всё остальное.

– Я пришёл тебя освободить, а ты вышвырнула меня как неугодного пса. Почему не хочешь, чтобы я помог?

Ответом Моргану служило ледяное молчание. Полукровка от ярости ударил носком ботинка стоящий стул и вышел из спальни.

«Клянусь, что сердце и тело своё посвящу служению братству. Не позволю глазам отвлекаться на неугодную женскую плоть. Мысли уведу от девичьих красот. Отныне и до конца дней задача моя – быть верным святому делу защиты людей».

Морган открыл глаза и бессмысленно уставился в потолок, пытаясь удержать в памяти отрывки ускользающего сна-воспоминания.

Братство. Последние дни всё кружилось вокруг него: демонолог Вамбери, сестры, история с Астрид…

Мо сел и нахмурился. Он хотел рассказать Лив о самом страшном своем грехе, а Тьма стала вытаскивать на свет фобии брюнета.

– Если ты говорила не о мраке, то каким страхом пыталась пугать? – задался в пустоту, и неожиданно осознание прошибло инкуба.

– Это ведь моя молниеносная привязанность к тебе, не так ли? – горько, а скорее даже нервно усмехнулся Виннфлед и ощутил, как мелкая дрожь стала пробиваться в теле. Попытался унять её, но оказалось неожиданно тяжело усмирить рвущиеся наружу эмоции. Морган вскочил с кровати, на ходу натягивая одежду и торопливо направляясь в спальню Обливион.

– Я всю жизнь бежал от этого. Сначала взвалил на плечи груз ответственности за близнецов и Эйрика, отказавшись от детства и собственных удовольствий. Потом согласился вступить в братство, ведь одно из условий – никаких отношений. Думаешь, я боюсь стать похожим на мать и использовать дар, как она? Прикрываюсь обвинениями: «они видят во мне лишь объект страсти», чтобы не сорваться и не уподобиться Эдне? Возможно… Но я старательно пресекал все попытки сотни лет. А потом появилась ты… Как же я был рад, когда выяснилось, что за вами охотятся! Ведь братство – символ убегания от сути и своих желаний. Пока на горизонте маячит орден, я всегда буду отвергать чувства, прикрываясь спасением. Ведь я боюсь оказаться как Эдна. Боюсь принять себя.

– Бедный маленький мальчик, который страшится повзрослеть…

Морган не сразу сообразил, что стоит погруженный во мрак, а прямо перед ним парит Тьма и голос её разливается в его голове. А когда осознал, испуганно отшатнулся. Только сущность подалась за ним.

– Вспомни, сколько раз за те дни, что мы были вместе, ты вёл себя романтично? А если и вёл, как быстро искал возможность переключиться на братство, нападение, близнецов… Ты ищешь повод отказаться от себя. Морган, ты застрял в состоянии ребёнка.

– Или же я боюсь, что ты всего лишь под моими чарами.