В Певеке скукота несусветная, поразвлечься негде и нечем, даже приличного ресторана нет, его обязанности исполняет какое-то несуразное заведение: что-то среднее между обычным кабаком, как у Гиляровского на Хитровке, и каким-то шалманом. Что же говорить о более серьезных вещах: музеях, театре, даже самобытном чукотском, – ничего подобного и в помине нет и не предвидится. Грязь, слякоть, знаменитый угольный террикон, издали похожий на древний погребальный курган. До того ли местным жителям, большинство из которых временщики, приехавшие по контракту, соблазненные «длинным» рублем: кто на сезон, а иные на годы. Вот это самое ощущение временного нахождения на этой неприветливой территории превалирует и не позволяет относиться по-человечески хотя и к временному, но все-таки месту своего проживания и всему окружающему, и особенно к столь уязвимой арктической тундре. По большому счету, нет ничего более постоянного, чем временное. Все мы временные на Земле. Жить и мыслить, что скоро начну жить по-настоящему где-то в другом месте, становится твоим продолжением и уже вряд ли когда-нибудь изменится.

Забирались втроем на самую высокую сопку, откуда на много километров вокруг видно тундровые окрестности, уходящие в бесконечную даль и сливающиеся с северным неярким небом. Пообедали у костра и, уставшие до изнеможения, возвратились на ледокол. Магазины пусты, даже взгляд не на чем остановить. Понятно, что торговые сети припрятывают дефицит на время навигации, чтобы пришлый люд не смел прилавки очистить, оставив местных жителей на голодном пайке, но хотя бы что-то можно было оставить и для приезжих, они все-таки не для развлечений сюда прибыли. А так хоть закрывай магазины, ничего в них нет.

Совсем без дела здесь торчим. После Певека провели два парохода и почти трое суток дрейфовали у мыса Биллингса. Вчера получили указание срочно идти навстречу теплоходу «Поронайск», который долго не мог выйти из Колымы из-за осадки, слил все топливо и в итоге остался без него, но перескочить бар реки сумел. Нам-то и нужно снабдить его топливом, чтобы он не остался в положении несамоходного лихтера, без двигателя и ветрил. Но при более точном подсчете выяснилось, что топлива у него хватит до Провидения, где и забункеруется – хитрил старший механик. Так что наш скачок ему навстречу совершенно бесполезен, хотя, как немногим позже выяснилось, оказался очень даже своевременен. Обстановка и ситуация меняются с калейдоскопической скоростью: то, что еще вчера было непререкаемым, сегодня уже не имеет смысла.

Стоим у мыса Шелагского, спрятавшись от сильного волнения и северо-восточного ветра под самым берегом, где передали топливо «Поронайску». Скорее всего, поведем его на восток, но за мыс Дежнева нас пока выпускать не собираются, непонятно почему. Сильно походит на устоявшуюся инерцию мышления: если ты ледокол, независимо от того, нужен ты или нет, должен находиться в Арктике до самого конца навигации и уходить последним, закрыв за собой калитку Берингова пролива.

Месяц тому назад отремонтировали поломанную шлюпку левого борта, поврежденную при швартовке к танкеру «Лазарев». Сегодня наступил черед правой шлюпки, которую теперь будем ремонтировать и доводить до ума.

Поджимаем чистку танков. Большинство почищено, осталось всего лишь 14 из первоначальных 44, но тут уже не разбежишься – все они заполнены топливом, которое раздаем по крохам всем желающим, и как только пара танков освобождается, сразу же набрасываемся на них, и через сутки танки блестят, как медный таз на солнце. Все-таки придется сливать остатки топлива в Провидения и, если позволит погода на переходе, будем чистить оставшиеся.