– Учитель сказал, что завтра Мадина сможет увидеться со своим женихом, Амиром. Поэтому он спрашивает, готова ли она к этому или лучше обождать?

На какое-то время в воздухе повисла пауза и все кто был в комнате, ожидая ответа пристально посмотрели ей в лицо. Она же, будто не замечая их жадно-любопытных взглядов, с трудом разжёвывая вязкую конфету, не сводила взора с руки Тимура. В которой она увидела зажатый меж пальцев платок, с узором вышитым по краям. Мадина хорошо помнила как перерисовывала этот узор из старого журнала, а после сама вышивала, втыкая иглу в белую материю. Для того чтобы подарить, эти два одинаковых платка Амиру. Один из них, она точно знала Амир оставит у себя, а второй отдаст своему другу, обязанному сопровождать её, во время всей свадебной церемонии. Единственное что смущало, это несколько блёклые тона ниток, на самом узоре и то что Тимура она не помнила среди друзей Амира.

– Ну так что передать учителю? Ты готова к встрече с женихом или нет? – повторил вопрос Тимур, проведя платком по дёргающемуся веку своего глаза.

Неожиданно, лишь только сейчас Мадину озарила светлая мысль. Вероятно Тимур просто дальний родственник Амира и поэтому тот выбрал его в сопровожатые для неё. Она улыбнулась своей догадке и тихо спросила:

– Значит будет свадьба?

– Конечно, конечно, будет свадьба… -закудахтала сбоку Фатима, но Тимур жестом оборвал тарахтение тётки и снова обратился к Мадине:

– Свадьба будет, но мы живём в чужом для нас городе и поэтому она будет длиться не как принято три дня, а всего один. Ну так как, ты согласна, Мадина?

На что, едва сдерживая счастливую улыбку, она кивнула головой и на выдохе произнесла:

– Да, да, конечно согласна, -и схватив из вазы ещё одну конфету, быстро развернув сунула приторную сладость себе в рот.

– Хорошо, тогда Фатима поможет тебе нарядиться согласно местным обычаям, а ты обязательно слушайся её, -строго проговорил Тимур, поднимаясь на ноги. Мадина несколько раз для верности кивнула головой и разжёвывая вязкую конфету, отхлебнула из пиалы, горячий чай. Быстро проглотив остатки конфеты, она потянулась к вазе чтобы взять следующую, но поймав на себе лукавый, чуть с прищуром, взгляд Фатимы, остановилась. И только после того как та покровительственно пододвинула вазу поближе к Мадине, окончательно осмелев выхватила целую пригоршню конфет.

Меж тем, Тимур примостился рядом с учителем, слегка наклонил голову и глядя снизу вверх, сообщил ему радостную весть. На что седобородый поднял кверху ладони и провёл ими по лицу, благодаря за что-то всевышнего. Далее он встал из-за стола и, в сопровождении Тимура, вышел из комнаты. Фатима и Мадина остались наедине, оживлённо начав обсуждать в какой наряд лучше одеться невесте. Всё это так было приятно и похоже на тот вечер сватовства, что хотелось скакать, хлопать в ладоши и петь от счастья весёлые песни. Огорчало только одно, почему то все предложения по поводу наряда от самой Мадины не приветствовались, и Фатима постоянно повторяла извечную фразу:

– Это чужой город, здесь так не принято.

В результате, усмирив фантазию и съев почти полвазы конфет, Мадина успокоилась, ощутив желание лечь и поспать. Она, еле сдерживая свой зевок поднялась на ноги и повинуясь желанию Фатимы показать заранее отобранные наряды, направилась в их комнату. Где проваливаясь в глубокое и мягкое кресло, стала наблюдать, как из открытого полированного шкафа, тётка достаёт кофты и платки, раскладывая их на ковре прямо у ног новоявленной невесты.

За окном, отбивая чечётку, барабанил по металлическому карнизу мелкий, моросящий дождь. Глаза слипались, толи от усталости, толи от этого дробного постукивания. И, в какой-то миг, Мадина на секунду прикрыла их, а когда открыла, то увидела перед собой прилавок открытого, деревянного павильона, на котором прямо перед ней, продавщица раскладывала платки и кружева для платьев. Вокруг, в пропитанном сухой пылью воздухе, стоял нескончаемый пчелиный гул человеческих голосов. Мадина посмотрела по сторонам, окинув взглядом площадь их районного центра, заполненную людьми на пёстром и шумном по восточному базаре. Рядом с ней щебетали, переговариваясь с продавщицей сёстры, изредка предлагая невесте то одну материю для свадебного платья, то другую. Учтиво кланяясь, а после отказываясь от предложенного, Мадина хитро улыбалась под платком, который закрывал нижнюю часть лица. Как ни странно, ей в тот день было решительно всё-равно в каком платье выходить замуж, лишь бы супругом стал он-Амир. Поэтому сейчас она думала только о том, как он и что делает в этот самый момент, помнит ли он о свадьбе или занят другими, более важными делами. Заботило это её потому, что по их аулу бродили слухи о войне, посланную к ним с севера и что возможно эта напасть докатится и до их селения. А выбор материи и возможность отказываться от предложенного, только отвлекали от подобных мыслей и забавляли тем, с каким рвением сёстры пытались ей угодить.