***

По дороге Сева начал ныть. Что они не успели пообедать, что он хочет есть, что это гнилая затея. Но нытье носило больше ритуальный характер – он уже точно знал: будет так, как решила Майя.  А она решила добыть доказательства.

Препятствия начались сразу на входе. От них потребовали паспорта, и - это счастье - документы имелись с собой и у нее, и у Севы. Потом внесли данные в компьютер и выдали какие-то дурацкие жетоны. И это было только начало.

На нужном этаже обнаружилось  помещение  -  стерильное как операционная. По крайней мере, в воображении Майи операционные выглядели похоже. Только вместо хирургического стола был стол компьютерный. И женщина за ним  - похожая на всех педагогов в ССМШ (1) и консерватории разом. Она оторвалась от экрана монитора, смерила их с Севой ничего не выражающим взглядом и произнесла совершенно бесцветным голосом:

- Добрый день. Чем могу помочь?

Она могла бы помочь, да. Но явно не собиралась это делать.

- Здравствуйте,  мы к Илье Юльевичу.

Взгляд поверх очков был истинно педагогическим.

- Илья Юльевич на совещании.

- А долго он будет... совещаться?  - на педагогические взгляды  у двух четверокурсников Московской консерватории уже выработался иммунитет. У одной студентки – точно.

- Это знает только Илья Юльевич,  - последовал невозмутимый ответ.

- Ну, хорошо, что хоть он знает. Мы подождем,  - Майя плюхнулась в объятья роскошного кожаного дивана и расстегнула пальто. Жарко, и в ногах правды нет. Тем более что в метро ехали стоя. Севка пока не торопился присоединиться к ней – с круглыми глазами топтался рядом.

- Простите, а вы кто? – строгая тетенька-секретарь в стильных очках не думала сдавать позиции. - И по какому вопросу? У Ильи Юльевича сегодня приема нет.

 У него еще и приемы бывают, надо же. Интересно, среди приемов арпеджио (2) есть? А вслух Майя беззаботно ответила:

- Мы студенты Московской консерватории. Я  - скрипка, - тут она подняла  футляр  - а вдруг не заметили. – Это, - ткнула футляром же в Севку,  - контрабас. Он сегодня, к сожалению, без инструмента. Илья Юльевич собирается делать именную стипендию у нас в консерватории, меня из деканата прислали. Он мне визитку дал.

Тут очень кстати пришелся автограф Ильи Юльевича  - впрочем, визитную карточку Майя продемонстрировала лицевой стороной. Однако на даму за столом это не произвело никакого эффекта. Она поправила очки и тем же скучным ровным голосом произнесла:

- То есть отправили именно вас, а не сотрудника консерватории, ответственного за стипендии? Из деканата предварительного звонка не было.

Этот обмен никому не нужными фразами уже начал утомлять Майю. И стало совсем жарко. Она сдернула шапку, кинула на колени Севке, который все же решился присесть на краешек дивана. И продолжила врать, но без особого вдохновения.

- Да, так получилось. Я очень ответственная, вы не подумайте. И с Ильей Юльевичем мы уже встречались. Он остался под большим впечатлением.

Ответный равнодушный, почти рыбий взгляд почему-то вдруг взбесил. И на ноги она встала легко. И скрипка оказалась в руке сама собой.

- Не верите? Сейчас докажу!

За спиной сдавленно охнул контрабас – не басом, как положено, а пятой октавой.  А потом все заглушили громкие и надрывные, если не сказать, пронзительные звуки, которые подала скрипка.

Цыганочка. С выходом.

Выходи, Илья Юльевич.  Выходи, подлый… А, не тот текст. Просто выходи.

Он не вышел. Вместо этого тоже пронзительно и совершенно немузыкально зазвонил телефон. 

- Тут пришла студентка из консерватории, но уже уходит, - раздался безупречный голос секретаря, говорящей в снятую трубку.  -  Утверждает, что вы готовите именную стипендию,  но я же знаю, что никакой стипендии нет,  у нас не записано.