Тоже, наверное, удивленных подобным явлением.

- Да, - односложно ответил он.

Девушка указала смычком на раскрытый футляр у ног, где лежало несколько купюр и монет.

 - Тогда не сочтите за труд - отблагодарите скрипача материально.

Голос оказался очень чистым, не утратившим  звонкость юности.

«Пионерка и революционерка», - утвердился Илья в собственных выводах, оценивающе оглядев «скрипача», а затем и футляр, где было очень негусто.

- Во сколько же скрипач оценивает свой труд?

- Сколько сможете. Но лучше... пять тысяч. Если не жалко.

 - Однако… - Илья чуть сузил глаза и замолчал.

Легкое чувство разочарования удивило его самого. Пять тысяч, как-то… слишком меркантильно. Не секрет – в этом мире все хотят денег. И даже маленькие девочки озвучивают точные цены. Так устроена жизнь.

Тем не менее, все равно очень жаль, что и это крошечное необычное явление у стен бизнес-центра свелось к такому банальному финалу. К пяти тысячам. Лучше бы она была революционеркой.

 - Мне не жалко, - сказал Илья. - И я заплачу. Если вы докажите мне, что ваша игра стоит пяти тысяч.

- И как я должна доказывать? –  у девушки были красные щеки, но это, скорее всего, от мороза. А по глазам читалось, что она не собирается сдаваться. - Какие вы принимаете аргументы?

Он пожал плечами:

- У меня есть пять тысяч. У вас - желание их получить.

Илья понимал, что устраивает ей испытание. А зачем и для чего - не знал сам. Было бы правильней просто уйти, потому что действительно пора, потому что дела, технический паспорт по жилому комплексу и какие-то проблемы с ним. Но он стоял на холодном ветру и ждал, что будет дальше.

Девушка смерила Илью взглядом, как показалось, презрительным, и запальчиво ответила:

 - Не настолько. Музыка - не рынок. Хотите - слушайте так. Бесплатно.

«Все же бунтарка», - подумал он с какой-то внутренней радостью.

Скрипачка положила инструмент на плечо, но прежде чем коснуться смычком струн вдруг подняла голову и громко провозгласила:

- Антонио Вивальди. Времена года. Шторм. Исполняется для господина из первого ряда - в черном пальто, с пятью тысячами и без сердца.

Это был вызов.

Больше она на него не глядела. Музыка была такой же порывистой и сильной, как ветер. В какой-то момент показалось, что даже снежные хлопья стали кружить, повинуясь задаваемому девушкой ритму. Это был не шторм. Это начиналась самая настоящая ноябрьская метель. Резкая, злая, стремительная и обиженная.

Люди за спиной сменились. А он все еще стоял. И слушал. И чуть улыбнулся в самом конце, когда девушка в последний момент успела ухватить почти слетевшую с макушки шапку.

После этого Илья молча достал из внутреннего кармана пальто портмоне, раскрыл его, вынул купюру в пять тысяч и протянул скрипачке.

Она была еще слишком юна и не умела прятать эмоции. На лице отразилась нешуточная борьба между гордостью и желанием получить эти деньги.

И ему почему-то не захотелось знать, что победит: гордость или деньги. Поэтому просто опустил руку, и купюра приземлилась точно в раскрытый футляр. Благо ветер вдруг стих.

Илья лишил девушку права выбора и увидел в ее глазах облегчение.

 - Спасибо!  - голос скрипачки вдруг смягчился и стал взволнованно-искренним. - Вы у меня... первый. В смысле, это мой первый уличный гонорар. Автограф дадите? На правах первого?

И в этот момент она показалась Илье совсем маленькой. А он себе почему-то уже совсем-совсем зрелым.

Сунул портмоне на место. Вынул ручку. Писать было не на чем. Не на купюрах же. Потом вспомнил о визитнице. Не долго думая, вынул одну из визиток, на обратной – чистой – стороне быстро сделал запись, и белый прямоугольник плотной бумаги опустился рядом с пятитысячной банкнотой.