– Герк… платье! Убери… платье…

***

Марго, фрейлина ее высочества, позвякивая ложечкой, размешивала сахар в вот уже третьей чашке кофе, которым потчевала ее гостеприимная Люси.

Они сидели в удобных мягких креслах возле круглого столика, на котором кроме чашек и вазочек в живописном беспорядке были разбросаны глянцевые, яркие журналы. Один такой журнал лежал раскрытый у Марго на коленях.

Люси оказалась великолепной собеседницей и с живым интересом слушала дворцовые байки и сплетни. Она горячо и искренне сочувствовала Марго, представавшей в этих рассказах жертвой клеветы и несправедливости. Негодовала вместе с нею. Смеялась, когда Марго говорила о чем-либо смешном и, между делом, вставляла на редкость умные и верные замечания, обнаруживая удивительное совпадение в мнениях с самой рассказчицей.

– Вы не представляете, Люси, – говорила с придыханием Марго, глядя в широко раскрытые, прозрачные глаза собеседницы, – двор, он только издали кажется веселым и праздничным: ах, какие милые дамы!.. ах, какие кавалеры! – на самом деле там сплошная грязь и интриги, интриги и интриги!

Она опустила глаза и тяжело вздохнула.

– Там любой готов перегрызть вам глотку. Вы думаете, там можно вот так, как мы с вами, с кем-нибудь поговорить? Ни боже мой! Тут же донесут и растрезвонят.

Откинувшись в изнеможении на спинку кресла, Марго сделала большой глоток, и кофе, булькнув, покатился по ее пищеводу. Она достала платок и, встряхнув его, промокнула себе кожу на лице по обе стороны крупного, воинственного носа. Затем подумала и высморкалась.

Почему-то сегодня примерка затягивалась. Видно, что-то было не так. Вечная история – в последний момент что-то приходится переделывать, или доделывать, или еще что-нибудь… Да бывает ли когда-нибудь, чтобы все шло гладко? Наверное, такого вообще не бывает.

Но, все-таки, что же там случилось?

– Что-то они долго сегодня, – ставя чашку на столик, произнесла Марго.

– Да? Разве? – откликнулась Люси. – Вы так интересно рассказывали, что я забыла про время. Ах, мадам, вы просто не представляете, как редко приходится общаться с людьми вроде вас – по-настоящему умными и интеллигентными.

– Ах, ну что вы!.. Однако же, пойти посмотреть?..

Марго, тяжко вздохнув, поднялась. Кресло нехотя выпустило ее из своих объятий. Она шагнула к двери, задев бедром и чуть не опрокинув столик, когда Люси, вдруг спохватившись, произнесла вполголоса:

– Да, кстати, чуть не забыла… Вот тут как раз то, что вы искали, по-моему. Мне кажется, это для вас…

Марго развернулась и, шагнув обратно, склонилась над Люси, сидевшей с журналом на коленях.

– Ах, действительно, какая прелесть. – Проворковала она. – Ну-ка, дайте, я посмотрю…

3

Зачем птицы сбиваются в стаи? Зачем рыбы ходят косяками? Зачем бизоны громадным стадом, видным, говорят, даже из космоса, несутся по прерии? Ведь и небо, и океан так велики и свободны – лети, плыви куда угодно! Да и прерия обширна, и травы в ней сколько хочешь, зачем же ее вытаптывать миллионами копыт?

Вот и люди так же. Стоит им попасть в незнакомую, непривычную обстановку, тянутся друг к дружке, норовят скучковаться, сбиться если не в толпу, то хотя бы в компанию.

***

Ближе к вечеру в бильярдной собрались все. Ну, почти все…

– Разбивай. – Предложил Шварцебаппер Геркуланию, подавая ему кий.

Геркуланий молча смерил взглядом коренастую, плотную фигуру партнера, усмехнулся, подбросил в руке кий, как бы примериваясь к его тяжести, резко встал в стойку, широко расставив длинные ноги и, почти не целясь, резким ударом развалил пирамиду.

Он не любил эту игру. Ему смешно было смотреть, как игроки с важным, сосредоточенным видом ходят вокруг стола. Ему противно было долго и тщательно прицеливаться, мысленно выверяя углы отскока. Карты и шахматы он не любил, впрочем, тоже.