Утром Марина Александровна, как всегда пришла на работу и заняла свой столик. Следом появилась Виктория и очень обрадовалась такому внезапному возвращению подруги. Марина все в подробных деталях рассказала Кравцовой про вчерашний день, та ее внимательно выслушала, где-то посочувствовала, где-то поддержала, но в основном заявила:

– Знаешь! Не казни себя и не ругай! Ты по работе только докладную на него написала, но это твоя работа и твой кусок хлеба! А вот он, все продолжил! Вместо того, чтобы остановиться и покаяться, он раздул все до небес и думает, что он герой! Своровал? Поймали? Будь добр смирись! И прими все как есть! И мой тебе совет: пошли его куда подальше и забудь!

Сапсонова тихонько вздохнула и удрученным голосом ответила:

– Я, наверное, просто… устала от всего этого напряга.

– Расслабься и выкинь из головы! – бойко отозвалась Вика.

– Попробую, – согласилась она и принялась за работу, которой, в ее отсутствии, скопилось в большом количестве.

Она тут же включила компьютер и стала делать начисления для тех же водителей, которые объявили ей настоящую забастовку. Работа есть работа и тут ничего не поделаешь, надо забыть обиды и начислять зарплату всем. А-то они ее точно переедут все разом и на всех КамАЗах одновременно.

Ближе к обеду к ним в кабинет вошла Платонова и, тихонько вздохнув, печально взглянула в сторону Марины. Она неуверенно подошла к ее столику, опустилась перед ней на стул и интригующе спросила:

– Угадайте, кто сейчас ко мне приходил?

– Воротнин! – сразу отозвалась Кравцова, а сама смотрела на бухгалтера и думала, что попала в точку.

– Нет! Его жена.

– Зачем? – настороженно смотрела на нее Марина.

– Взяла справку о зарплате… На развод подает.

По спине девушки пробежал холодок.

– Ого! – воскликнула Виктория и подсела ближе к ним. – И что сказала?

– Я же их хорошо знаю! – вздохнула женщина. – Даже жалко как-то. Пыталась отговорить ее, а она и слушать не хочет.

– Что, все так плохо? – смотрела на нее Вика.

– Говорит: пришла домой, разразился скандал, Олег уговаривал не делать глупостей, а ей так обидно, что не знает, как с ним дальше жить.

– Может, попсихуют и помирятся? – грустным голосом спросила Кравцова и перевела взгляд на подругу.

Та сидела, затаив дыхание, и даже не моргала.

– Да вряд ли, – пожала плечами Платонова. – Они и раньше ссорились, но… чтобы так… Настроена совсем решительно. Говорит: к маме переедет жить, всё ему оставит. Не нужна ему и ей от него ничего не нужно. Квартира его, он получал, а он видно в скандале сказал об этом, вот она и обиделась еще хлеще.

– У них же дети, – выдавила из себя Сапсонова. – Можно ради них не разводиться. Я их видела, они такие славные!

– Да, кто сейчас о детях думает! – вздыхая, ответила Нина Васильевна.

– Это все та докладная, – качала головой Марина и очень сожалела о том скандале. – Это я во всем виновата… – морщилась она от досады, раздумывая, как можно все исправить.

Потом вдруг решила:

– Я пойду и поговорю с ней!

– Ты что? – стала останавливать ее Вика. – Что ты ей скажешь? Да и будет ли она тебя слушать?

– Будет, – уверенно заявила она и встала из-за стола. – Я это начала, я и попытаюсь все исправить. Они не должны разводиться из-за этого. Ну это же все работа! А что на работе только не бывает? Все ругаются. Приходят к нам насчет зарплаты выяснять, орут тут, кричат, но не разводятся же!

Платонова тяжко вздохнула, а Марина прошла мимо нее, потом остановилась и быстро спросила:

– Где они живут?

– У детского мира, там дом девятиэтажный, – стала объяснять ей женщина.

А сама взяла авторучку и лист бумаги, написала точный адрес и назвала садик, в котором работала Воротнина.