Вскоре на холме уже собрался весь отряд. Возбужденные, хохочущие всадники спрыгивали на землю. Крокус и Апсалара подъехали последними. Чувствовалось, что им обоим не до веселья. Глядя на них, Скрипач опять вспомнил искалеченного солдата. Прогоняя жуткое воспоминание, сапер нахмурился, изображая рассерженного гралийца. Он спешился и подошел к аракским воинам.

– Кто вздумал закрыть въезд в город? – недовольным тоном спросил Скрипач. – Опять своеволие мезлов? Совсем обнаглели!

Арак, предлагавший ему десять джакатов за коня, сверкнул глазами. На скуластом лице появилась торжествующая улыбка.

– Нет, гралиец! На этот раз не мезлы. Гданисбан свободен! А эти трусливые зайцы бежали под натиском вихря Дриджны!

– Тогда почему нас не пускают в город? Мы что, мезлы?

– Не торопись, гралиец. Гданисбан освобожден, но в нем еще нужно навести порядок. Знал бы ты, сколько там мезланских торговцев и высокородной шушеры. Вчера их всех схватили, а сегодня казнят. Завтра ты и твои новобрачные въедете в свободный город. А сегодня мы славно повеселимся!

Подражая гралийцам, Скрипач присел на корточки.

– Никак Шаик пробудила священный вихрь?

Он оглянулся на своих спутников. Дела принимали совсем дрянной оборот.

– Так значит, война наконец-то началась?

– Скоро начнется. Знал бы ты, как нам не терпится в бой, – с ухмылкой добавил арак.

Крокус и Апсалара тоже спешились и подошли к Скрипачу. Арак отправился помогать соплеменникам. Восхищенные кочевники ходили вокруг гралийского жеребца. Они бросали под копыта мелкие монеты и гладили коня по шее и бокам. На какое-то время о путниках все забыли.

– В первый раз я захотел, чтобы мне отшибло память, – признался Крокус. – Слушай, он будет жить?

Скрипач неопределенно пожал плечами.

– Будет… если согласится жить с таким…

Он не договорил.

– Нам что, придется здесь ночевать? – спросила Апсалара, озираясь по сторонам.

– Придется, иначе мы смертельно обидим араков. А они скоры на расправу: чуть что – и кишки наружу.

– Мы не сумеем долго их дурачить. Крокус не знает ни слова на здешнем языке, а во мне сразу же признают малазанку – стоит только рот открыть.

– Тот парень… он одного возраста со мной, – бормотал Крокус, будучи не в силах прогнать кошмарные воспоминания.

– Хватит скулить, – оборвал его Скрипач. – Сам нарвался. Слишком рано почувствовал себя победителем. А нам теперь нужно думать, как выбраться отсюда. Единственный способ – заявить аракам, что мы хотим своими глазами увидеть месть Дриджны.

– Еще один дурацкий праздник? – обозлился Крокус. – В честь Откровения, о котором ты без конца нам говоришь? По-моему, в Семиградии из всего умеют устроить балаган.

– Кому балаган, а кому гореть заживо, парень, – медленно произнес Скрипач. – Сегодня в Гданисбане сожгут несколько сот малазанцев. Если мы заявим аракам, что хотим своими глазами увидеть благословенный огонь Дриджны, у нас будет повод пораньше убраться из их лагеря.

Апсалара покосилась на нескольких араков, идущих к ним.

– Давай, Скрипач, постарайся убедить их.

Сапер поймал себя на том, что едва не отсалютовал. Опомнившись, он выругался.

– С каких это пор новобранцы будут отдавать мне приказы?

Апсалара не улыбнулась.

– Я отдавала приказы… когда ты еще держался за мамкину юбку, Скрипач. Я знаю… не я, а тот, кто подчинил меня своей воле… Я будто слышу его слова. Они звенят у меня в ушах. Не упрямься, Скрипач. Делай, как я говорю.

Скрипач не успел вымолвить ни слова. Подошедший арак огорошил его еще одной новостью:

– До чего же ты удачлив, гралиец! Мы узнали, что сюда движется клан твоих соплеменников. Они тоже хотят отпраздновать пробуждение вихря Дриджны. Надеюсь, и у них тоже найдется такой же отменный эль, как твой.