– Мы хотели купить лодку, – обратился к капралу Дюкр.

Договорить ему не удалось. Снаружи послышалось заковыристое ругательство, затем лихорадочный топот ног по ступенькам. В зал вбежал Честняга. От его ухарства не осталось и следа. Лицо матроса было мертвенно-бледным. Из юных уст вырвался поток отборнейшей брани, которой он научился где-нибудь в гавани Каона. Затем последовало сбивчивое объяснение.

– Капрал, их там целая толпа. Все вооружены. Говорить не желают. Они собрались захватить наш «Рипат».

Матросы повскакали из-за стола.

– Геслер, они же могут сжечь нашу посудину! – крикнул капралу худощавый матрос. – Тогда нам крышка. Останемся гнить на здешнем берегу.

– Оружие к бою! – приказал Геслер. – А ты, Буян, давай к двери. Высмотри, кто у них главарь, и всади ему стрелу промеж глаз.

– Надо спасать судно! – не унимался худощавый.

– Спасем, Веред, – успокоил его капрал.

Матрос, которого звали Буяном, занял позицию у двери. Неведомо откуда в его руках появился арбалет. Крики за стенами делались все громче и неистовее; по-видимому, прежде чем штурмовать таверну, толпа набиралась храбрости. Честняга стоял посреди зала. Короткий меч дрожал в его руке. Из белого лицо новобранца сделалось багровым.

– Успокойся, парень, – велел ему Геслер. – На одной злости далеко не уедешь. Не забывай: их больше, чем нас.

Он повернулся к Кулыгу.

– Можешь открывать свой Путь, маг. Теперь мне не до твоих ушей.

– Чем вы их так разозлили, капрал? – спросил Дюкр.

Геслер усмехнулся.

– Тем, что мы – малазанцы. Это не вчера началось. Я чувствовал: что-то затевается. – Он сплюнул на пол. – На борту «Рипата» есть все необходимое. Мы могли бы довезти вас до Хиссара… Но сначала нужно добраться до нашей посудины. Кстати, ты стрелять из арбалета умеешь?

Историк кивнул.

– Они могут бить по стенам, – предупредил Буян.

– Высмотрел их главаря? – спросил Геслер.

– Высмотрел. Только он не дурак сюда лезть. Держится в сторонке.

– Ждать больше нельзя! Всем уходить через заднюю дверь!

Из-за стойки боязливо выполз хозяин таверны. Не вставая с четверенек, он приблизился к Геслеру.

– А должок, мезланец? Помнишь, сколько ты мне задолжал? Семьдесят два джаката.

– Ты во сколько ценишь собственную шкуру? – спросил его Геслер.

Капрал махнул рукой, показывая Честняге, чтобы тот отходил вместе с остальными.

Втянув голову в плечи, трактирщик очумело вращал глазами и как заведенный повторял:

– Семьдесят два джаката, мезланец. Заплати долг.

– Погоди, сочтемся, – отмахнулся Геслер.

В душном пространстве зала вдруг стало прохладно. Запахло мхом, мокрыми камнями. Дюкр посмотрел на Кульпа. Тот молча кивнул. Имперский историк встал.

– Не все так просто, капрал. Среди мятежников есть маг.

Таверна сотрясалась от нарастающего гула. Деревянный каркас изогнулся. Стены сделались похожими на вздувшиеся щеки. Кульп что-то крикнул Дюкру и свалился на пол. Трещали балки каркаса. Им вторил треск рвущейся парусины.

Буян отскочил от двери. Его и всех остальных несло к задней стене. Доски пола вздымались.

«Они взялись за сваи», – догадался Дюкр.

Мимо него катились опрокинутые стулья. Трактирщик продолжал вопить о долге, пока его не завалило упавшими с полок кувшинами.

Дюкр вылетел в темноту, приземлившись на копну соломы. Кульп упал следом, придавив историка своим телом.

А таверна продолжала крениться. Но не сила человеческих рук вышибала сваи из земли. Магия! Это ее волны крушили заведение.

– Кульп, ну сделайте что-нибудь! – прошептал Дюкр.

В ответ маг поднял его на ноги и с силой толкнул вперед.

– Бегите прочь отсюда! Иного не могу.

Атака на таверну внезапно прекратилась. Видимо, маг мятежников не хотел понапрасну расходовать силы. Задние сваи уже не смогли выдержать тяжести строения, и оно рухнуло. Громко хрустнули потолочные балки. Во все стороны полетели обломки каркаса. Последней упала соломенная крыша, взметнув фонтаны песка и пыли.