Изувеченные тела, изломанные, без конечностей, покрытые чудовищными ожогами… Кейны среди них не оказалось. Хрипло выдохнув, Рино еще раз обошел страшную поляну, осмотрел ближайшие окрестности. Чародейка или сумела сбежать, или попала в плен. Скорее второе, иначе она бы попыталась вернуться на место побоища… Наверное.

Какая сила спасла его в битве, где погиб десяток бывалых воинов? Не выжил ни один. Некоторых явно добивали, отказав в милосердии. Беззащитных, изувеченных, неспособных продолжать бой… Почему же одинокий юноша все еще жив? Или его сочли мертвым?

По всему выходит, он – единственный, кто может оказать павшим нилантийцам последние почести. От мысли о предстоящем тяжком труде в животе поднялась новая волна тошнотворной мути, но деваться некуда. Вот только – что он может сделать? Собрать погребальный костер на десяток здоровенных мужчин – легко сказать! Страшно представить, сколько он провозится с подобным занятием. Следующие полчаса ушли, чтобы уложить погибших в ряд в центре поляны. Кажется, ни на что большее он не способен, если только не собирается провести следующую неделю, собирая дрова. Да и то сказать – чем собирая? Мечами погибших воинов? Использовать так благородное оружие – означает нанести владельцам оскорбление стократ худшее, чем оставить их непогребенными.

Тяжело вздохнув, Рино, как умел, пропел на падшими погребальный гимн. Бог-Солнце покровительствует воинам и тем, кто готов погибнуть, но не сдаться. Наверное, их души уже на Благословенном Небе принимают новые мечи из рук Шого. Едва смолкли последние звуки невеселого песнопения, солнечный луч упал с неба, озарив страшную поляну мягким теплым светом. Хочется верить, это добрый знак.

Ни седла, ни припасов на довольном жизнью Хитреце не нашлось, но об этой потере Рино печалился недолго: провианта вокруг куда больше, чем он мог бы унести. Погибшие нилантийцы пришли вовсе не пешком. Лошадей вокруг не видно, а вот снятые седла и сумки остались на месте. Но этично ли присваивать вещи погибших? Рино потратил некоторое время на задумчивое разглядывание седел и упряжи, но затем совесть мрачно замолкла. Мертвецам все это уже не пригодится.

Оседлать Хитреца удалось не сразу – довольный жизнью жеребец никакого интереса к погибшим не проявил, и при первой же возможности спешит положить хозяину голову на плечо или иным способом выказать радость от воссоединения. Приходится чесать гнедую шею, а на душе скребут кошки. Чем он может помочь плененной чародейке? Похоже, что ничем. Да и о какой помощи можно говорить, если он сам не может позволить себе лишней минуты промедления? Чем быстрее он доберется до Ниланты – тем лучше. Посреди забитых народом улиц гораздо проще затеряться и сбить со следу охотников шаккура.

Он как раз закончил седлать Хитреца, когда мешочек в нагрудном кармане куртки налился ледяным холодом. Рино поморщился. Амулет действует, отводя чужие чары, и это хорошо. Гораздо хуже, что его по-прежнему пытаются обнаружить. И все ближе невеселый момент, когда заранее приготовленная вещица потеряет силу, оставив его один на один с преследователями и колдовством сестры.

Он не сразу обратил внимание на интересную деталь: некоторые тюки, оставшиеся от меченосцев, разворошены, содержимое валяется окрест. Их явно потрошили в поисках чего-то ценного. И это, подумал Рино, заметив в траве яркий блеск, совершенно точно не деньги. Юноша склонился над полным серебра кошелем. После недолгих размышлений убрал деньги в карман. Сухари и вяленое мясо тоже пригодятся. Что же искали антийцы? И, судя по тому, что некоторые седельные сумы остались нетронутыми, они это нашли. Гадать можно до бесконечности.