– Не по приказу Келланведа! – возразила она. – Кто направил т’лан имассов в Арэн? Я тебе скажу. Стерва, глава Когтей, женщина, которая выбрала себе новое имя…

– Ласиин. – Скрипач удивлённо поглядел на девушку. – Такого утверждения я прежде не слышал, Апсалар. Не было никаких письменных приказов – не нашли, во всяком случае…

– Нужно было её убить прямо там и тогда, – пробормотала Апсалар.

Скрипач ошеломлённо посмотрел на Крокуса. Даруджиец только покачал головой.

– Апсалар, – медленно сказал сапёр, – ты же была ребёнком, когда Арэн восстал, а затем пал перед т’лан имассами.

– Я знаю, – ответила девушка. – Но эти воспоминания… такие ясные. Меня… послали в Арэн… увидеть бойню. Выяснить, что случилось. Мы… ругались со Стервой. Никого больше не было в той комнате. Только Стерва и… и я.

Спутники добрались до противоположного конца площади. Скрипач придержал коня и долго молча смотрел на Апсалар.

Крокус сказал:

– Тебя одержал Узел, покровитель убийц. Но эти воспоминания принадлежат…

– Танцору. – Скрипач вдруг понял, что это правда. – У Узла есть и другое имя. Котильон. Худов дух, это ведь так очевидно! Никто даже не усомнился, что произошло убийство. Обоих – Танцора и Императора… убили Ласиин и её преданные Старшие Когти. Что Ласиин сделала с телами? Никто не знает.

– Значит, Танцор остался жив, – нахмурившись, проговорил Крокус. – И Взошёл. Стал богом-покровителем на Пути Тени.

Апсалар промолчала, только смотрела и слушала, стараясь, чтобы лицо её ничего не выражало.

Скрипач костерил себя на чём свет стоит – как же можно было быть таким слепым идиотом?

– А какой Дом появился в Колоде Драконов вскоре после этого? Тень. Два новых Взошедших. Котильон… и Престол Тени…

Крокус широко распахнул глаза.

– Престол Тени – это Келланвед, – сказал он. – Их не убили – ни того, ни другого. Они Взошли – и таким образом сбежали.

– Во владения Тени, – невесело улыбнулся Скрипач. – Чтобы там лелеять мысли об отмщении, которые в конце концов заставили Котильона одержать юную девушку из Итко-Кана и начать долгий, хитроумный путь к Ласиин. Но ничего не вышло. Апсалар?

– Верно говоришь, – ровным голосом ответила она.

– Так почему же, – спросил сапёр, – Котильон не открылся нам? Скворцу, Каламу? Дуджеку? Проклятье, Танцор знал всех нас – и если этот ублюдок имел хоть какое-то представление о дружбе, то все, кого я назвал, были его друзьями…

Апсалар неожиданно расхохоталась, что покоробило обоих мужчин.

– Можно было бы соврать и сказать, что он хотел вас защитить. Ты действительно хочешь знать правду, «мостожог»?

Скрипач почувствовал, что краснеет.

– Да, хочу, – проворчал он.

– Танцор доверял только двум людям. Одним из них был Келланвед. Другим – Дассем Ультор, Первый Меч. Дассем мёртв. Мне жаль, если это тебя огорчает, Скрипач. Если подумать, я бы предположила, что Котильон не доверяет никому. Даже Престолу Тени. Императору Келланведу ещё можно было верить. Взошедшему Келланведу – Престолу Тени… нет, это уже совсем другое дело.

– Ну и дурак он, значит, – заявил Скрипач, собирая поводья.

Улыбка Апсалар была до странности печальной.

– Хватит слов, – сказал Крокус. – Давайте выбираться из этого проклятого города.

– Да уж.

Вопреки предостережениям командира повстанцев, до южных ворот спутники доехали без приключений. Улицы тонули во мгле, а дым от догорающих зданий растёкся едкой пеленой так, что дышать стало тяжело. Они ехали по молчаливому миру, где бойня уже миновала, ярость отступила, и вместе с осознанием возвращались потрясение и стыд.

Скрипач понимал, что это лишь короткая передышка, за которой последует всё разрастающийся пожар. Если бы малазанские легионы не вывели из Пан’потсуна, оставался бы шанс подавить его первые искры – с не меньшей жестокостью. Когда участники кровавой бойни сами становятся её жертвами, жажда крови утоляется быстро.