– Я знаю, что ты хочешь спросить о ней, просто не решаешься, – мягко сказала Олети протягивая через стол руку и накрывая ладонью сжатые в кулаки руки Идаши. Он вздрогнул и разжал пальцы, только после прикосновения Олети осознав, что до боли в костяшках сжимал их. Похоже Олети не нужно было гадать о том, что сейчас у него на уме.

– Нет, – наконец смог выдавить он из себя. – Не сейчас. Я знаю, что ты умеешь держать свое слово и девочка в порядке. Этого пока достаточно. Я попрошу тебя рассказать все, когда придет время.

Олети, пристально вглядевшись в глаз Идаши, медленно отняла руку и приняла прежнюю позу, хотя он не мог не заметить, как она напряжена. Идаши видел, что Олети борется с собой и эта борьба отражалась на ее лице.

– Ведь с ней все в порядке? – спросил он, наконец не выдержав напряженного взгляда Олети.

– Д-да, – наконец ответила Вторая Говорящая, выдавив из себя вымученную полуулыбку. – Она также наделена даром и является слушателем Цитадели. Правда сейчас ее отослали с несколькими Говорящими в Боэе по одному делу. Ничего серьезного, беспокоиться не о чем. Возможно, ты бы хотел видеть ее, когда та вернется. Она была бы рада узнать, что есть человек, благодаря которому она…

– Нет, она не должна ничего знать о той роли, что я сыграл в ее судьбе. Мне достаточно знать, что с ней все хорошо. Никто не должен заподозрить, что я имею хоть какое-то отношение к девочке. Я даже не желаю знать, как ты назвала ее Олети и какую придумала историю ее рождения. Так будет лучше для всех. Особенно для нее.

Лицо Олети помрачнело, но она согласно кивнула, похоже даже не собираясь спорить с Идаши.

– И еще одно, – сказал он, запуская руку за ворот рубахи и извлекая на свет висевшее на серебряной цепочке кольцо. – Я хочу, чтобы ты передала его ей, – сказал он, снимая цепь с кольцом с шеи и протягивая его Олети. – Это принадлежало ее матери.

Олети некоторое время медлила, а затем все же взяла кольцо.

– Не думаю, что она желала бы, чтобы оно попало к девочке, – неуверенно покачала она головой. – Знаешь кто-то нанял Безымянных перед тем, как вы вдвоем с Карише исчезли. Они искали девочку и мне пришлось навести их на ложный след. Отдать им чужого ребенка, Идаши, ты понимаешь? Они… они убили младенца-девочку, сироту, которую я купила у одной из шлюх в порту. И я сделала так, чтобы они приняли девочку за ее дочь. Знаешь, единственное чем все эти годы я себя оправдываю так это тем, что у того ребенка не было будущего. Скорее всего она умерла бы позже или пошла по пути своей распутной матери. Но знаешь это не сильно меня утешает. И хотя не я лично занесла клинок над тем невинным младенцем, все же ее кровь на моих руках, Идаши. И все это ради того, чтобы другая девочка жила. Хотела бы я посмотреть в глаза той, кто наняла убийц для собственного дитя.

Идаши слушал откровение Олети с мрачной решимостью, уверенный в том, что иного пути у той не было, но при последних обвинительных словах женщины вздрогнул.

– С чего ты взяла что это была она? Олети! Нет, она не могла! Она…

Он замолчал, отводя взор. Идаши знал, что его слова звучат неубедительно, ибо он и сам в них не верил. Неужели Карише смогла пойти на такой шаг. Да, она пыталась задушить девочку пуповиной, но он не дал ей сделать этого. Но ему казалось, что он убедил ее в том, что ребенок не повинен в случившемся с ней и она, кажется, согласилась, но заявила при этом, что не желает видеть ее, и Идаши пообещал, что найдет того, кто позаботиться о девочке. Карише согласилась, но неужели это было всего лишь притворство, и она не отказалась от своего намерения избавиться от ребенка.